Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
176 
— И ты пошел? — недоверчиво спросил Уэллер.
— А почему я должен был отказываться? — пожал плечами Малкольм. — Я заявил ему, что это будет стоить денег — десять штук зеленых. Честно говоря, я не думал, что он согласится. Но я ошибся. Шон был настроен очень серьезно.
— На что настроен — на убийство? — уточнил Декер.
Кэри отвел глаза в сторону.
— Шон сказал, что найдет Для меня десять тысяч, но за эти деньги, помимо всего прочего, я должен буду раздобыть наркотик. Желательно чистый героин. Я ему объяснил, что это глупо и что любой чистяк в шприце у закоренелого наркомана выглядит подозрительно. Короче, я предложил смешать героин с чем-нибудь. Но Шон стоял на своем. Хозяин барин, подумал я: мне-то все равно было, что доставать. — Малкольм Кэри нервно облизнул губы. — Потом Шон заполучил ключ, и мы стали ждать подходящего момента. Гаррисон почти всегда надирался в выходные. Мы пару раз забрались в квартиру, чтобы разведать, что там и как. Нам оставалось только дождаться, когда хозяин в очередной раз налижется в дым и заснет. Вскоре мы снова наведались к нему — и сразу удача, он был в полном отрубе. Я подложил в аптечку героин, а Шон тем временем вколол этому типу в вену хорошую порцию. Когда Шон накачивал его, меня в комнате не было. Я к этому парню даже не притрагивался.
— А деньги ты получил, Малкольм? — спросил Уэллер.
— Да, Шон со мной расплатился. — Уголки губ Малкольма Кэри чуть вздернулись вверх. — Амос слизняк, он не посмел бы меня кинуть.
— И где же эти деньги теперь? — поинтересовался Декер.
— Я их потратил, — ответил Малкольм и отхлебнул еще воды.
— Ты хочешь сказать, что за месяц спустил десять тысяч долларов? — присвистнул Уэллер.
На губах Малкольма Кэри появилась издевательская улыбочка.
— Хорошее вино и красивые женщины дорого стоят. Кроме того, я прикупил кое-что из вещей.
— Что, например? — спросил Декер.
— Всякие монеты, марки... кое-что из оружия. Короче, то же самое дерьмо, которое обожает скупать мой папаша. Он бы мной гордился, если бы узнал о моих приобретениях.
— Яблоко от яблони недалеко падает, — тихо сказала себе под нос Мардж.
— Детектив... — вскинулся Флейм.
— Ничего, все в порядке, — остановил его Кэри. — Это в самом деле так. Преступления совершаются в рамках закона или с нарушением закона, но разницы между ними, по сути, никакой. Мы с папашей действительно одной породы. Единственное, что нас отличает, — я не боюсь запачкать руки.
37
— Есть хорошие новости. Шона Амоса решено не выпускать под залог. — Стрэпп посмотрел на часы, кашлянул и вздрогнул так, словно его знобило. — Сейчас почти три часа. Моя голова вот-вот взорвется и разлетится на куски. Он как-нибудь подождет до утра. Увидимся здесь завтра в восемь. А теперь поезжайте домой
— Ладно, — сказал Декер после некоторого колебания.
Стрэпп подозрительно взглянул на лейтенанта.
— Господи, Декер, ну в чем еще дело?
— С этим Кэри что-то было не так
— Вы о чем? Я сидел за зеркальным стеклом и сам все видел и слышал. Что вам не нравится?
— Вам не показалось, что его рассказ звучал так, словно был заранее отрепетирован?
— Нет, не показалось! По-моему, все было вполне натурально — ненормальный лоботряс распинался о том, какой он нехороший, и получал от этого удовольствие.
— Наверное, я просто устал, — пожал плечами Декер и потер глаза.
— Скорее всего. Спокойной ночи, лейтенант.
— Спокойной ночи, капитан.
— Кстати, должен отметить... вы хорошо поработали, — бросил уже в спину Декеру Стрэпп.
— Спасибо, — не оборачиваясь, поблагодарил лейтенант и отправился домой, чувствуя себя крайне неудовлетворенным.
Надо же, парень имел то, о чем другие могут только мечтать — деньги, привлекательную внешность, связи, — и тем не менее все это не пошло ему впрок, думал Мартинес. Будь у него, Берта Мартинеса, хотя бы часть того, что досталось этому щенку задаром, без всяких усилий, — он бы, наверное, горы свернул.
Мартинес пригладил свои черные усы. Щеки его все еще зудели после утреннего бритья, но он был рад, что соскреб с них щетину, — ему хотелось выглядеть как можно лучше в присутствии капитана.
Достав блокнот, он окинул взглядом собравшихся. Шон Амос в голубой тюремной робе сидел, плотно сжав губы и опустив голову, избегая зрительного контакта со своими родителями. Слева от Шона сидела его мать — худая, как щепка, кудрявая блондинка, справа — ширококостный мужчина в шикарном костюме стоимостью в три тысячи долларов и со шнурком на шее вместо галстука. Мужчину звали Эдгар Рэй Трит, он был преуспевающим адвокатом, защищавшим интересы техасских нефтяных королей. Справа от адвоката расположился отец Шона, Ламар Амос, безуспешно пытающийся скрыть под белой рубашкой и черным костюмом свое более чем внушительное брюхо — результат чрезмерной любви к пиву. Лицо у него было красное, на носу выступила багровая сеточка сосудов. Тщательно приглаженные седые волосы чем-то напоминали серебристую шерсть самца гориллы. Как ни странно, шляпы с необъятно широкими полями на нем не было.
176 
