129 
— Хорошо, папа. А ты где?
— В Гвадалахаре. У Тио.
— Как он?
— Он тоже хорошо. — Адан оглядывает площадь, кишащую уличными торговцами. — Ensancho de mi corazon, утешение моего сердца, тут продаются певчие птички. Привезти тебе?
— А какие они поют песни, папа?
— Не знаю. Наверное, это ты должна научить их песням. Ты знаешь какие-нибудь?
— Папа. — Она смеется в восторге, понимая, что ее дразнят. — Я же пою тебе все время!
— Я знаю, знаю.
Твои песни надрывают мне сердце.
— Пожалуйста, пап, — просит девочка, — привези. Мне так хочется птичку.
— Какого цвета?
— Желтенькую.
— Мне кажется, да, я вижу желтенькую.
— Или зелененькую, — добавляет девочка. — Сам выбери. Папа, когда ты приедешь?
— Завтра вечером. Мне еще нужно повидать тио Гуэро, а потом я вернусь домой.
— Я скучаю по тебе.
— Я тоже по тебе скучаю, — говорит Адан. — Я позвоню тебе вечером.
— Я люблю тебя.
— И я тебя люблю.
Он убирает трубку.
— Ваша подружка? — интересуется Нора.
— Это любовь всей моей жизни, — отвечает Адан. — Моя дочка.
— А-а.
Они выбирают столик на улице. Адан выдвигает для нее стул, садится сам. Он смотрит через стол в изумительные синие глаза. Она взгляда не отводит, не смаргивает и не краснеет.
— А ваша жена? — спрашивает Нора.
— А что с ней?
— Вот про это я и хотела спросить.
Дверь трещит под ударами металла, дерево разлетается в щепки.
Pito [92] Анхеля выскакивает из девушки, когда он оборачивается и видит federales, ворвавшихся в дверь.
Арту кажется чуть ли не смешным, как Тио шаркает в гротескной имитации бега, путаясь в спущенных на щиколотки штанах, капельница на колесиках поспешает следом, будто надоедливый слуга: Тио пытается добраться до оружия, сложенного в углу. Капельница с шумом опрокидывается, игла выскакивает из вены, и Тио сваливается прямо на оружие, хватает ручную гранату и начинает возиться с чекой, но тут его хватает federale и выдергивает гранату из его руки.
На кухонном столе еще возлежит пухлая белая задница, точно огромная гора теста. Раздается звонкий шлепок — Рамос, подойдя, шлепает по ней прикладом своей винтовки.
Девушка негодующе вопит:
— Ой!
— Нужно было тебе самой готовить завтраки! Ты, ленивая распустеха!
Схватив ее за волосы, Рамос поднимает ее:
— Надевай трусы, никому не интересно любоваться на твою nalgas grandes.
Твой толстый зад.
— Я дам тебе пять миллионов долларов! — говорит Анхель federale. — Пять миллионов американских долларов, если отпустишь меня. — Тут он замечает Арта, стоящего рядом, и понимает, что пять миллионов не помогут, не спасут никакие деньги. И начинает орать: — Убей меня! Убей меня сейчас!
Вот оно, лицо зла, думает Арт.
Грустная карикатура.
Мужик забился в угол, сидит со спущенными штанами и умоляет меня убить его. Жалкое зрелище.
— Осталось три минуты, — тихо произносит Рамос.
До возвращения телохранителей.
— Тогда давай скорее уберем отсюда этот кусок дерьма. — Арт присаживается на корточки так, что его рот оказывается рядом с ухом дяди, и шепчет: — Тио, давай я скажу тебе то, что ты всегда так хотел узнать.
— Что?
— Имя информатора Чупара.
— Кто это?
— Гуэро Мендес, — врет Арт.
Гуэро Мендес, сучий потрох.
— Он тебя ненавидел, — добавляет Арт, — за то, что ты увел у него ту маленькую сучку и погубил ее. Он понял, что единственный способ заполучить девку обратно, — это избавиться от тебя.
Может, мне не суметь добраться до Адана, Рауля и Гуэро, думает Арт, так хотя бы все-таки отомщу им, пусть не сам.
Я заставлю их уничтожить друг друга.
Адан рухнул на Нору. Та обнимает его за шею, гладит по волосам.
— Это была фантастика, — говорит он.
— Просто у тебя очень давно не было женщины, — отзывается Нора.
— Это так очевидно?
Из кафе они прямиком отправились в близлежащий отель. Пальцы Адана дрожали, когда он расстегивал ей блузку.
— Ты не кончила, — замечает он.
— Я кончу. В следующий раз.
— Следующий?
Час спустя она упирается руками в подоконник, ее мускулистые ноги расставлены, и он овладевает ею сзади. Легкий бриз из окна освежает ее влажную кожу, она стонет, охает, красиво изображая оргазм, — наконец он доволен и тоже достигает пика наслаждения.
129 
