— Что?
— Да семь лет.
— Как обычно, — отвечает отец Хуан. — За делами, которые требовалось сделать.
— Да, наверное.
Нора беспокоится за Хуана.
У него усталый, измученный вид. И хотя они шутят насчет этого, он действительно последнее время сильно похудел и чаще простужается.
Однако дело не только в его здоровье.
Дело также и в его безопасности.
Нора боится, что его хотят убить.
Не только из-за его постоянных политических проповедей и организации трудовых союзов; последние несколько лет он все больше и больше времени проводит в штате Чьяпас, превращая тамошнюю церковь в центр индейского движения, чем приводит в ярость местных землевладельцев. Он все более открыто и категорично высказывается по социальным вопросам, всегда занимая опасную левую позицию, и даже выступает против договора НАФТА, который, как он доказывает, только еще больше обездолит бедных и безземельных.
Он даже обличает НАФТА с кафедры, приводя в негодование свое начальство в церкви, а также правых в Мексике.
На стене появляются письмена. В буквальном смысле.
В первый раз, когда Нора увидела такой плакат, она возмущенно бросилась сдирать его, но Парада ее остановил. Ему показалось забавным его мультяшное изображение и надпись «EL CARDENAL ROJO» — «Красный кардинал», а ниже — «ОПАСНЫЙ ПРЕСТУПНИК - РАЗЫСКИВАЕТСЯ ЗА ПРЕДАТЕЛЬСТВО СВОЕЙ СТРАНЫ». Он пожелал скопировать плакат и вставить в рамку.
Его плакат не напугал — он заверял Нору, что они не решатся на убийство священника. Но убили же они Оскара Ромеро в Гватемале?
Ряса не спасла его от пули. Эскадрон смерти строем вошел в церковь, где он читал мессу, и расстрелял в алтаре. А потому Нора боится мексиканской «Гуардиа Бланка» и этих плакатов, которые могут спровоцировать какого-нибудь одинокого психа поиграть в героя и убить предателя.
— Они всего лишь пытаются запугать меня, — убеждал ее Хуан, когда они первый раз увидели плакат.
Но как раз это и не нравится Норе, потому что она знает: его не запугать. А когда они убедятся, что не запугать, что тогда? Так что, может быть, «просьба» об отставке — это совсем неплохо, думает Нора. И потому поддерживает эту идею. Она слишком умна и не говорит открыто о его здоровье, крайней усталости и угрозах: она хочет оставить ему шанс уйти.
Просто уйти.
Живым.
— Ну не знаю, — осторожно роняет она. — Может, идея не так уж и плоха.
Он рассказывает ей о споре, когда папский нунций вызвал его в Мехико и стал объяснять «серьезные пасторские и политические ошибки» в Чьяпасе.
— Это теология освобождения, — завел Антонуччи.
— Мне плевать на теологию освобождения.
— Рад это слышать.
— Меня заботит только освобождение.
Маленькое лицо Антонуччи, похожее на птичье, потемнело.
— Христос освободил наши души от ада и смерти, и, по-моему, такого освобождения вполне достаточно. Это благая весть Евангелия, и именно это вам и полагается доносить до верующих вашей епархии. Это, а не политика, должно быть вашей главной заботой.
— Моя главная забота, — возразил Парада, — чтобы Евангелие стало благой вестью для людей сейчас, а не после того, как они умрут с голоду.
— Такая политическая ориентация может вызвать только возмущение после Второго Ватиканского собора. Возможно, от вашего внимания ускользнуло, что у нас теперь другой Папа.
— Да нет, — ответил Парада, — но иногда он делает все наоборот: в городах, куда он ездит, он целует землю и шагает по людям.
Антонуччи обрывает его:
— Тут не до шуток. Вашу деятельность уже расследуют.
— Интересно, кто же?
— Отдел по латиноамериканским странам в Ватикане. Кардинал-епископ Гантен. И он желает, чтобы вас сместили.
— На каких основаниях?
— Ересь.
— Хм, смешно.
— Да? — Антонуччи взял в руки папку со стола. — Вы совершали мессу в чьяпасскои деревне в прошлом году, нарядившись в костюм майя и надев головной убор с перьями?
— Это символы. Их местные жители...
— Стало быть, да, — подытожил Антонуччи. — Вы открыто участвовали в языческом обряде.
— А вы что, полагаете, Бог прибыл сюда только с Колумбом?
— Цитируете сами себя. Да, у меня записано это любопытное высказывание. Дайте-ка найду. Ага, вот: «Бог любит все человечество...»
— У вас что, имеются против этого утверждения какие-то возражения?