Особенно,... 
63 
– Ты слышал о городе Алансоне? – прошептала она и, закрыв глаза, стала ждать ответа.
– Ах, об Алансоне! Это было очень давно. Тогда Вильгельм был молод и несдержан. И во что бы то ни стало хотел завладеть своим законным титулом, – объяснил барон.
– Значит, это правда? Он обезумел, когда какой-то глупец обозвал его незаконнорожденным, и отрубил руки и ноги шестидесяти мужчинам. Значит, правда?
– Нет, – покачал головой Джеффри, и у Элизабет отлегло от сердца. – Не шестидесяти. Только тридцати двум.
– Что?! Он в самом деле это совершил? – Она пришла в такой ужас, что стала вырываться из объятий мужа: отчасти оттого, что история оказалась правдой, но больше потому, что Джеффри рассуждал так спокойно, будто речь шла не о людях, а о кроликах или цыплятах.
– Все это дела давно минувших дней, – повторил барон, пожав плечами. – Теперь Вильгельм намного выдержаннее.
– Слава Богу, – пробормотала Элизабет. – И ты собираешься отправить к нему малютку Томаса?
– Не расстраивайся раньше времени. Пусть мальчик сначала немного подрастет, а потом я решу, что делать. Кстати, сколько ему лет?
– Четыре, – девушка надеялась, что барон поверит в ее ложь – брат для своего возраста выглядел настоящим коротышкой.
– Больше похоже на семь, – заметил он. – Не лги мне, Элизабет. Не лги никогда.
– Я не лгу, – отозвалась Элизабет. – Просто не слишком точна. – Она вытянулась и уперлась макушкой мужу в подбородок. Внезапно ее осенило. – Он мог бы жить с нами. Ты бы его столькому научил. А быть твоим пажом для него такая же честь, как в свое время для тебя…
– Прекрати, – простонал Джеффри. – Твоя лесть неискренна. Только тупица не способен понять, куда ты клонишь. Я обещал повременить с принятием решения. Пока довольствуйся этим.
– Как тебе будет угодно, милорд, – покорно промолвила Элизабет.
Джеффри не видел ее лица и поэтому не заметил победной улыбки. А она решила, что с мужем иметь дело совсем нетрудно – барон действительно здравомыслящий человек.
– Не соизволишь ли поговорить теперь о Белвейне? – тихо спросила она.
Джеффри вздохнул:
– Не хочется портить приятное утро.
– Ты обещал поделиться своими планами. Я тебе поверила – дала слово. И сдержала его: не пыталась убить Белвейна.
– Как приятно иметь послушную, любящую жену… Что ж, ты имеешь право знать истину. Но мне так не хочется, чтобы ты сердилась…
– Не беспокойся, Джеффри. – Она изогнулась у него на руках и приложила ладони к его щекам. – Я останусь такой же любящей, потому что другой с тобой уже быть не смогу. И всегда буду верить тебе. – Она кивнула, а про себя подумала, что так оно и есть: муж заслуживает доверия, потому что человек он прямой.
Барон прочитал ее мысли в глазах, глухо проворчал и отнял от лица ее руки. Этим жестом он надеялся остудить возникающий между ними жар.
– Действовать можно тремя способами, – начал он. – Первый, естественно, самый простой, но тебе понравился бы больше других. Я мог бы убить Белвейна и покончить со всем разом. Но, – Джеффри возвысил голос, заметив, что Элизабет намеревается его перебить, – но тогда я бы никогда не узнал, напал ли он на Монтрайт один или с сообщниками. Мы оба с тобой пришли к мнению, что у него не хватило бы ума спланировать столь блестяще продуманную операцию. Значит, был по крайней мере еще один человек. Поэтому первый способ оказался для меня неприемлемым.
– Но разве нельзя заставить его рассказать правду? – удивилась Элизабет.
– Если бы ты знала, что признание в преступлении равносильно собственной смерти, неужели бы не постаралась сохранить молчание? – Барон не стал дожидаться ответа и продолжал терпеливым тоном:
– Белвейн обо мне наслышан. Нет, он не сознается даже под пыткой.
– Каков же второй способ? – нахмурилась девушка.
– Передать дело на рассмотрение Вильгельму и перед его судом призвать Белвейна к ответу.
Джеффри еще не закончил, а жена уже качала головой. Он знаком попросил его не перебивать и продолжал объяснять:
– Этот способ я отверг по двум причинам: во-первых, не хотел занимать короля своими мелочными проблемами. Разбираться с вассалами – моя обязанность. А у Вильгельма забот и так полон рот: сохранять мир в государстве и спокойствие в собственном доме. Времена для него наступили мрачные. И во-вторых, всегда есть вероятность, что Белвейн и свидетели из его дружков убедят короля, что к убийству в Монтрайте твой дядя непричастен. Тогда Томас будет передан Белвейну под опеку. А это никуда не годится.
63 
