Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
193 
Воодушевлённым удачей людям не хватало светового дня для работы. Помолодевший Игнатий летал впереди лохматым медведем, размечая шурфы, которые садились точно в струю россыпи. Удача, словно сама шла к нему в руки, решив напоследок потешить неутомимого скитальца.
Только ему попадались самородочки. Парфёнов сильно обносился, но, при таком фарте, согласно законам суеверных копачей, одежду не менял. Сверкал жилистым телом в прорехах да посмеивался.
В конце августа Никола Зайцев вызвал Егора:
— Товарищ Быков, — неожиданно обратился он к Егору официально. — Я не могу приказывать, слишком необычное дело. Трудное и опасное.
— Слушаю.
— Нам позарез нужно провести рекогносцировочный маршрут через водораздел на Юдому, сплавиться по ней до устья, а дальше по Мае в Алдан. Там никто из геологов ещё не был. Я предполагаю, что мы открыли богатейший золотоносный район, нужно знать входы и выходы из него.
В пути не увлекайтесь, занимайтесь только составлением схематической карты: зарисовывайте водную сеть, хребты, фарватеры рек, отмели и пороги. Нужно знать, судоходна ли Юдома хоть частично для мелкосидящих судов. Пойдёшь?
— Пойду.
— Назначаю тебя начальником партии. Выбери спутников. На устье Маи вас будут ждать эвенки с оленьими нартами. Они вас вывезут в Незаметный по льду Алдана.
— Всё ясно. Когда выходить?
— Немедленно, боюсь, грянут осенние бураны, тяжко вам придётся. Обязательно возьми палатку, печурку. Побольше муки и соли. Желаю удачи!
18
Обнажения. Обнажения. В других краях геологи не могут добраться к ним через толщу наносов, а над рекой иссечённые дождями и ветрами скалы подпирали тучи, словно бахвалясь своими сокровищами. Гляди, исследуй, сколько влезет…
Тут тебе и граниты, и туфогенные песчаники, и кремнисто-глинистые сланцы, пятиметровой ширины жилы кварца, топырятся прозрачные пальцы хрустальных друз, взблёскивают правильные кубики пирита.
А возможно где-то и золото по ключам, только нет времени бить шурфики и брать пески на лоток. Юдома гораздо шире Аллаха и многоводней, просторная её долина заболочена, здесь великое множество озёр…
Прощай, Джугджур! Огромная горная страна с десятками хребтов и отрогов, рек и ручьёв. До встречи, Джугджур! Спасибо за щедрые твои дары.
Два плота стремительно неслись вниз по течению. Иногда сплавщики приставали к берегу и таборились на короткое время. Егор залезал на ближайшую сопку и рисовал схему местности.
Зайцев подарил ему на прощанье свой морской бинокль и горный компас для определения азимута при составлении карты.
С одного наиболее высокого кряжа Егор увидел Облачный голец Станового хребта, который они с Призантом наблюдали с Учура.
По левую руку от Быкова, стоящего на гребне останца, зубрился стеной и застил Охотское море Джугджур, сзади белели гольцы Юдомского хребта, а внизу по течению реки, у самого горизонта, темнели, будто ровно срезанные огромным ножом, сопки Алданского нагорья.
Свистел упругий ветер в камнях. Внизу дыбились огромные глыбы курумов, обросшие мхами и карликовой краснолистой берёзкой. Даже Игнатий потащился на скалы за Егором, старый приискатель долго озирал в бинокль дальние горы, подёрнутые голубенькой дымкой, и только покряхтывал от удовольствия.
В солнечный и ясный день на горах, даже без бинокля, была видна каждая расщелина, изгибы снежников и причудливые башни останцов. Тайга полыхала осенним разноцветьем: преобладали апельсиновые и лимонные тона — это листвяги.
Кое-где озеленели гривки ельников. Пятнами крови рдели островки осинника. Пахло сырым мхом, мертвенной прелью колодин и грибниц, смольём стлаников.
Игнатий украдкой смахивает нечаянно набежавшую слезу. «От ветра, должно быть», — растроганно думает он и касается плеча Егора.
— Ты только поглянь, в какую волю я тебя, старый дурак, заволок. Си-и-идел бы ты счас в своей паршивой Манчжурии да от скуки ханшин жрал. А тут… ты глянь! Какое страшное буйство камня для глазу.
Какие же силы были у земли, чтобы вздыбить всё это и так ловко, для удовольствия нам, разложить! А? Как же не жить, когда такое тебя окружает. Горы и горы, нет им конца и краю… Провалы, пропасти, реки, леса.
Всё живёт и дышит тёплой грудью. Гос-с-споди-и… Как же мне помирать теперь, когда это всё опосля останется… и будет шуметь дальше, пахнуть, сиять. Как же уходить от такой красоты. А?
193 
