Особенно,... 
73 
— Сынок, ты фальшивишь на одной ноте, — сказал ему отец через головы четырех чумазых детишек.
Чарлз не понимал, как в таком гвалте Ринг Монтгомери умудряется еще что-то слышать. Час назад обаятельная жена Чарлза, извинившись, ушла наверх отдохнуть, и он с удовольствием бы присоединился к ней.
— Что это там едят дети? — поинтересовался Чарлз.
Ринг посмотрел в угол на трех малышей, только начинающих ходить: двое из них — Кейна Таггерта, а один — фермера.
— Насколько я знаю, немного грязи никогда не помешает ребенку, но, Хэнк, — Ринг обратился к своему двенадцатилетнему племяннику, — иди посмотри, что эти дети едят.
Хэнк состроил гримасу из-за того, что пришлось отойти от двоюродных братьев — восемнадцатилетнего Зэкери и почти взрослого двадцатиоднолетнего Яна Таггерта. Хэнк находился в том возрасте, когда совершеннолетие еще не наступило, а детство уже кончилось. Неохотно повинуясь дяде Рингу, Хэнк отнял жуков у малышей, и все трое тут же захныкали.
— Вынеси их из комнаты, — попросил дядя.
Услышав это, Хэнк почти застонал.
— Над чем вы оба смеетесь? — спросил Кейн своего сына Зэкери и его двоюродного брата Яна. — Ну-ка, идите наружу и последите за малышами.
Юноши прекратили смеяться над Хэнком. Каждый из них подхватил по ребенку, и все трое вышли из комнаты.
— Итак, что вы сказали о доме? — продолжил беседу Ринг.
— Дом должен был быть окончательно перестроен в течение нескольких месяцев, но… — Чарлз осекся, услышав громкий взрыв смеха: это хохотали Кейн и Рэйф Таггерты, стоявшие у основания лестницы вместе с Джоном Тайлером.
— Джонни, дорогой, — позвала Терел из другого угла комнаты, где сидела, откинувшись в кресле. — Мне хочется пить. Принеси мне стакан лимонада.
Чарлз наблюдал, как Джон Тайлер и его трое чумазых детей наперегонки побежали на кухню исполнять просьбу Терел. Выйдя замуж за бедного фермера, выращивающего свиней, Терел сначала озадачила отца. Но это было только до того, как он увидел всех Тайлеров вместе. Приняв Терел в свою семью, бедные, неграмотные Тайлеры почувствовали себя польщенными и обращались с ней, как с принцессой. Она не утруждала себя работой, ела то, что они готовили, одевалась на деньги, заработанные ими, и время от времени одаряла их обворожительной улыбкой. Казалось, это было достаточно для Джона и детей. Они были совершенно непритязательны в одежде и носили драное старье, в то время как Терел одевалась в шелка. Чарлз увидел, как она в знак поощрения разрешила ребенку потрогать свою юбку, чем несказанно обрадовала его. В общем, семья Тайлеров выглядела вполне благополучной.
Чарлз улыбнулся Рингу, словно показывая, что в таком шуме дальнейший разговор бесполезен.
— А как эта? — спросил отца Джейс, закончив следующую песню.
— Ты все еще фальшивишь в четвертом такте, но уже лучше. — Ринг Монтгомери с обожанием посмотрел на жену — А ты, моя дорогая, была само совершенство.
Мэдди послала ему воздушный поцелуй и положила ноты на пианино.
— Мой внук, кажется, плачет, — сказала она своему сыну, кивком головы указывая на кроватку, где лежали два крохотных, всего несколько месяцев от роду, малыша.
— Это мой. — Кейн поднял ребенка и ловко усадил его на свое плечо.
— Ошибаешься, дорогой. По-моему, тот, которого ты держишь, мой. — Джейс вынул из кроватки другого малыша.
Крошки дружно заревели.
Кейн тут же спустил с плеча ребенка, внимательно стал рассматривать его. В его руках был мальчик, а его третий ребенок был девочкой. Кейн и Джейс поменялись малышами.
Мэдди рассмеялась, поблагодарила Пэм за игру на пианино и пошла на кухню. Нэлли, Хьюстон и девушка Тильди по самые уши в муке делали соус к индейке.
— Хотите помочь? — спросила Хьюстон.
— Ни в коем случае! — Мэдди слегка вздрогнула. Она вела себя как истинная примадонна, как будто кто-то всерьез мог поверить, что она никогда не бывала на кухне.
Нэлли, сияющая и счастливая, пошутила:
— В таком случае вы должны что-нибудь спеть и заслужить ужин.
Мэдди засмеялась. Она давно была влюблена в свою сноху.
— Прекрасно. Что бы вам спеть? «Тихую ночь»? Или какую-нибудь другую песнью, не связанную с сезоном? — Мэдди взяла печенье из корзины и тут же съела его.
Нэлли и Хьюстон посмотрели друг на друга. Их глаза были полны слезами умиления: женщина, обладающая прекраснейшим голосом, выразила желание петь только для них и все, что они захотят.
73 
