Особенно,... 
72 
— Да нет, я только… — Он замолчал и улыбнулся. — Вы правы. Я ни в чем не сомневаюсь. Нэлли, ты не возражаешь, если мы назначим нашу свадьбу на следующей неделе?
— Да, я согласна, — тихо ответила она, едва осознав, что к ней пришла полная свобода. — Да, я выйду за тебя замуж.
Обратившись к Берни, Нэлли спросила:
— Вы останетесь на мою свадьбу, не так ли?
— Я не могу. Моя миссия окончена, и у меня назначено свидание. — Берни улыбнулась. — Свидание с раем.
— Вы уезжаете?
— Тотчас.
— Но вы же не можете, вы…
— Милые дети, спустя пять минут вы даже не вспомните обо мне. Нет, нет, не возражайте. Вы обрели друг друга, и вам больше не нужна любопытная старая тетка.
Нэлли порывисто поцеловала Берни в щеку.
— Вы всегда будете нужны мне. Вы очень добрый и сердечный человек, — затем она прошептала Берни на ухо:
— Я не знаю, что вы сделали, но уверена, что события прошлой ночи — дело ваших рук. Всю свою жизнь я буду благодарна вам за великодушие и благородное сердце.
Эти слова много значили для Берни. Никто никогда не называл ее великодушной, но она и не заслуживала этого раньше. Берни расчувствовалась и пролепетала:
— Благодарю тебя… Но мне нужно идти. — Взглянув на Нэлли, спросила:
— Есть ли какие пожелания на будущее?
— У меня есть все, о чем я мечтала. — Нэлли подошла к Джейсу и встала рядом с ним.
— У меня есть одно желание, — Джейс посмотрел на нее и вспомнил первую жену, умершую во время родов. — Надеюсь, у нас будет дюжина здоровых детей, и их рождение будет легким для матери.
— Так и будет. — Берни встала на цыпочки и чмокнула его в щеку.
С этими словами она пошла вверх по ступенькам. На самом верху лестницы Берни чуть помедлила и еще раз посмотрела на влюбленных. Никогда раньше собственные поступки не вызывали у нее такого чувства удовлетворения. Берни вытерла слезу и сказала:
— Улыбнись мне, шотландец!
И навсегда исчезла из дома и памяти Грэйсонов.
Кухня
Полин, улыбаясь, встречала Берни. Расставшись с Джейсом и Нэлли, Берни вновь оказалась одетой в костюм, в котором была погребена. Очень скоро она привыкла к туману на Кухне.
— Я хорошо все усвоила, не так ли? — спросила она Полин, притворившись, будто не проронила ни слезинки, покидая Землю. — Вы думали, что я не справлюсь, а я справилась.
— Вы отлично все сделали. — Полин лучезарно улыбнулась ей. — Хорошо, что не зародили в сердце Нэлли ненависть к семье, хотя у вас была возможность убедить ее, насколько они эгоистичны.
Берни была польщена похвалой.
— И без меня там было достаточно ненависти и ревности, — пробормотала она.
— Вы на самом деле отлично справились с заданием. Итак, мы переходим на Второй уровень.
— Да, конечно… однако…
Берни не переставала думать о Нэлли. Она пошла было за Полин, но вдруг остановилась.
— Могу я посмотреть, что произошло с Нэлли? Я хочу быть уверенной, что она поступила правильно.
Полин слегка кивнула головой и направилась в «Комнату обозрения». Как только они удобно расположились на банкетках, на экране перед ними появилось четкое изображение.
— Сейчас там Рождество, тысяча восемьсот девяносто седьмой год, — пояснила Полин. — Ровно год спустя после вашего отъезда. Джейс и Нэлли уже женаты целый год.
Туман окончательно рассеялся, и Берни увидела дом Грэйсонов, празднично украшенный к Рождеству В нем было много гостей.
— Кто они?
— Это родственники Джейса приехали издалека, из штата Мэн. — Здесь же Терел с мужем, Чарлз с новой женой, а также все Таггерты из Чандлера. — Полин улыбнулась. — Нэлли еще не знает о том, что у нее будет второй ребенок. Она…
— Ш-ш-ш, — прервала ее Берни. — Я сама хочу увидеть все.
Чандлер, Колорадо
Рождество, 1897
— Когда будет готов ваш новый дом? — Ринг Монтгомери, отец Джейса, спросил Чарлза Грэйсона, сидящего на другом конце кушетки. Старший Монтгомери схватил за плечи одного из мальчишек Тайлера, стремглав мчавшегося по дому, и, прежде чем отпустить ребенка, строго посмотрел на него.
— Через три месяца, — стараясь перекричать шум и гвалт, ответил Чарлз. Он с женой теперь жил в Денвере, дожидаясь, пока старый «Фентон-хауз» будет переделан по вкусу жены.
— Как вам нравится Чандлер? — Прокричал Чарлз отцу Джейса.
— Очень.
В отличие от Чарлза, Рингу, казалось, совсем не мешал шум, поднимаемый одиннадцатью детьми и четырнадцатью взрослыми. В углу комнаты Памела Таггерт громко играла на пианино, а Джейс с матерью разучивали дуэт для вечерней службы в церкви.
72 
