107 
Уже выходя, Ольга услышала, как Тереза самым непрофессиональным образом ахнула:
– Ай-яй-яй! Бедненький… – и добавила с несвойственной ей и полностью противоречащей принципам христианства ненавистью: – Я же говорила – фашисты!
* * *
– Перестань трястись, – хмуро бросил Доктор куда-то в пространство. Не будешь же каждый раз соваться в карман, когда собеседник сидит там. – Лишняя вибрация мне мешает.
– Извините, – виновато пискнули из кармана. – Я не нарочно… это само получается.
– Что, страшно? Или холодно?
– Нет, не холодно, просто как-то… нехорошо.
– Терпи. Не будешь в другой раз лезть куда не надо. Ты попал в очень неблагоприятное для тебя место, поэтому тебе здесь плохо. Но это не смертельно и для здоровья практически не опасно, так что успокойся и перестань дрожать. Ничего с тобой не случится. Разве что простудишься немного.
– Кто это? – перебил его Кантор, который услышал посторонний звук и вскинул глаза, стараясь при этом не дергать головой и вообще не шевелиться. Кто-то спускался по склону, быстро и уверенно скользя, словно на коньках.
– Где? – Доктор обернулся и весело хмыкнул. – А, это Татьяна. Наверное, настало утро, а я не проснулся. Мои домашние попытались меня разбудить, а поскольку я слишком далеко, у них ничего не вышло, вот и послали Татьяну узнать, не стряслось ли чего. Сейчас получу по первое число. Она не любит, когда ее неожиданно выдергивают из дому и куда-то посылают. Зато, наконец, избавимся от лишней вибрации в моем кармане.
– Это ваша наставница? – уточнил Мафей, услышав о предстоящем почтенному мэтру нагоняе и тут же проникаясь к нему некой ученической солидарностью.
– Наставница? – Доктор звонко, по-мальчишески рассмеялся, покрепче перехватил запястье Кантора и ободряюще кивнул: – Держись, уже недолго. Сейчас я сдам ей твоего пушистого приятеля, она его вынесет, а он позовет кого-нибудь тебе на помощь, и все будет лучше, чем в кино.
– А как она наверх заберется? – подозрительно поинтересовался Кантор, наблюдая, как петляющая по склону фигурка постепенно превращается в статную полногрудую даму средних лет с длинной русой косой в руку толщиной. И действительно на коньках.
– Легко и быстро, – утешил его мальчишка. – Она чемпионка Европы по горным конькам.
Этот странный титул ничего не говорил Кантору, но от дальнейших вопросов он воздержался, экономя силы, и стал молча наблюдать, что будет дальше.
– Я так и знала! – возмущенно воскликнула дама, приблизившись на расстояние, с которого ее можно было разглядеть подробнее. Кантор мимоходом подумал, что все мужское население Поморья дружно лишилось бы чувств от восторга, узрев такую даму где-нибудь на публичном катке. Во-первых из-за ее внешности, полностью отвечающей поморскому идеалу красоты, а во-вторых из-за ее коньков. Знатоки и ценители этого вида развлечения, бедные поморцы просто сдохли бы от зависти. Таких коньков Кантор отродясь не видел, хотя прожил в Поморье целых две зимы и даже сам научился кататься на этих неустойчивых железяках. Но коньки мэтрессы Татьяны вряд ли можно было назвать «неустойчивыми железяками». Во-первых, они имели три пары полозьев – одно ровное, другое зубчиками, третье с зазубринами спереди назад. Высота этих полозьев постоянно менялась, как по волшебству, в зависимости от того, нужно ли было хозяйке разгоняться, тормозить или просто держаться на склоне. Во-вторых, на этих конструкциях была еще куча всяческих приспособлений, в которых бы и великий алхимик Амарго, пожалуй, не разобрался бы. И в-третьих, они были не железные. Уж неизвестно, из какого метала они были выкованы, но уж точно не из железа. Железо так не сверкает, как его ни полируй, да и цвет у него другой.
– Татьяна, не шуми, – попросил Доктор, недовольно поморщившись.
– Я так и знала, – продолжала та, – что ты опять встретил какого-то потерпевшего, и торчишь тут, держишь его. А дома все с ума сходят!
– А если ты знала, сказала бы им, чтобы с ума не сходили, – неохотно проворчал почтенный мэтр, явно не желая ввязываться в скандал.
– Ты что, маму не знаешь? Она все равно отправила меня проверить.
– И ничего в этом страшного нет, тебе лишняя практика не помешает. И незачем так разоряться.
– Разумеется, ничего страшного! Кроме того, что мне надо на работу, где меня ждет пациент, а я тут с тобой прохлаждаюсь!
– А ты не прохлаждайся, проверила – и дуй к своим пациентам. Только захвати с собой птенца, вот тут, в кармане. Возьми сама, у меня руки заняты.
107 
