108 
— Чего орешь, — оборвал ее один из разбойников. — С тебя еще не содрали шкуру, а ты уже визжишь, как свинья!
— Ну, хватит болтать, — сказал главарь. — Деньги на стол.
— Жена, — попросил Жак Долей, — дай им ключи… Пусть господа поищут сами и не говорят, что мы их обманываем.
Женщина изумленно глядела на мужа, она явно не торопилась выполнить его просьбу.
— Дай, — повторил он. — Раз я говорю дай, значит, дай.
Бедная женщина, ничего не понимая, отдала ключи и с ужасом смотрела, как главарь подходит к одному из тех ореховых шкафов, в которых фермеры обычно хранят белье и все самое ценное, что есть в доме.
Там, в одном из ящиков, хранилось серебро. Главарь сгреб его в охапку и швырнул на середину комнаты. Но, к немалому своему удивлению, жена вместо восьми столовых приборов увидела только шесть.
В следующем ящике лежали кошель с серебром и еще один с золотом, в общей сложности на пятнадцать тысяч франков. Главарь шайки пошарил и — женщина уже не знала, что и подумать, — нашел только кошель с серебром.
Жена пыталась заглянуть мужу в глаза, но он упорно смотрел в сторону. Один из поджаривателей перехватил ее взгляд.
— Что, мать, — сказал он, — дурачит нас твой августейший супруг?
— Нет, нет, господа! — заплакала женщина. — Клянусь вам…
— Ты, видно, знаешь больше, чем он. С тебя и начнем.
Поджариватели выгребли из шкафа все, но больше ничего не нашли.
Они перешли к другому шкафу, но и в нем разыскали только четыре луи, пять или шесть экю и несколько мелких монет, спрятанных в деревянной плошке.
— Возможно, ты прав, — обратился главарь к тому из разбойников, кто заподозрил обман.
— Его предупредили о нашем приходе, — догадался другой, — он закопал свое золото.
— Гром и молния! — выругался главарь. — Но ничего, мы умеем доставать из-под земли мертвых, не то что деньги. Несите связку дров и пучок соломы.
— Для чего? — в испуге вскричала фермерша.
— Ты когда-нибудь видела, как жарят борова? — с издевкой проговорил главарь.
— Жак! Жак! Ты слышишь, что он говорит?
— Конечно, слышу, — смиренно ответил Жак Долей. — Но что поделать, они здесь хозяева, пусть делают, что хотят.
— Боже милосердный! — в отчаянии зарыдала женщина. — И ты смолчишь?
— Я надеюсь, Господь не допустит такого мерзкого злодейства и не даст погибнуть двум пусть не безгрешным, но не виновным ни в каких преступлениях созданиям.
— Это как же он не допустит? — захохотал главарь. — Пошлет тебе ангела-защитника?
— Господь уже не раз являл нам чудеса, — ответил Жак.
— Вот и прекрасно, дадим ему двойную возможность проявить себя: поджарим свинью вместе с боровом.
В ответ на эту грубую шутку раздался взрыв хохота, и разбойники, набросившись на Жака Долея, стащили с него ботинки, штаны и чулки. Они сорвали с его жены юбку, связали обоим руки за спиной и подтащили к самому огню. Ступни несчастных опалило жаром, и они закричали от боли.
— Погодите! — прорычал один из разбойников. — Я нашел поросят, надо их поджарить вместе с папочкой и мамочкой.
Он вошел в кухню, таща под мышками детишек. Он нашел их, дрожащих и плачущих, в проходе за кроватью их матери.
Этого Жак Долей вынести уже не смог.
— Если вы мужчина, — закричал он изо всех сил, — то пора сдержать свое слово!
Едва он произнес эти слова, как дверь лавки с шумом распахнулась и оттуда вышел человек с двумя двуствольными пистолетами в опущенных руках.
— Кто из вас Жорж Кадудаль? — спросил он.
— Я, — ответил самый высокий и самый толстый разбойник.
— Ложь, — ответил незнакомец и, приставив к его груди пистолет, выстрелил. — Кадудаль — это я.
Разбойник упал как подкошенный.
Остальные поджариватели попятились. Сомнений быть не могло — перед ними стоял настоящий Кадудаль.
XXIV
НОВЫЙ ПРИКАЗ
Кадудаля сразу же узнали, а в Морбиане не нашлось бы ни одного человека, который осмелился бы поднять на него руку или не выполнить его приказа.
Потому разбойник, бывший правой рукой главаря, отпустил детей и приблизился к Кадудалю.
— Какие будут приказания, генерал?
— Прежде всего развяжите этих несчастных. Разбойники тут же освободили от пут фермера и его жену. Женщина без сил рухнула в кресло и крепко обняла своих детей. Жак Долей встал, подошел к Кадудалю и пожал ему руку.
108 
