Особенно,... 
80 
— Ты поедешь со мной? — спросила я.
Он кивнул, в его глазах вспыхнул тот же веселый и отчаянный огонек, который я так часто видела в глазах его матери.
— Мы поедем в Менфрею, — объяснила я. Его губы без труда выговорили это название, и я поняла, что его малыш тоже слышал раньше.
— Пойдем.
Мое возвращение выглядело весьма театрально. Мне удалось нанять пролетку на станции в Менфрейстоу, но до Менфрей мы добрались только в восемь вечера, и там уже начали всерьез тревожиться из-за моего отсутствия. Я могла уйти куда-нибудь днем, никому ничего не объясняя, но всегда возвращалась к ужину.
Бевил пригласил гостей, и обед был уже на столе — леди Менфрей, к счастью, оказалась дома, чтобы исполнить роль хозяйки, но, разумеется, все ожидали увидеть меня.
Сердце мое забилось чаще, когда я входила в дом со спящим ребенком на руках.
Я услышала изумленный возглас Пенджелла, и в тот же миг Бевил, его родители и все гости высыпали на лестничную площадку.
Потом я часто вспоминала эту сцену с улыбкой. Она походила на ночной кошмар. Беглянка вернулась — и не одна, а с ребенком на руках.
— Хэрриет! Что, ради всего святого… — вскричал Бевил. И я ответила:
— Гвеннан умерла. Я привезла домой ее сына.
Леди Менфрей сбежала вниз по ступеням.
— Хэрриет… Хэрриет… что ты говоришь?
Бевил был уже рядом со мной; я видела вокруг растерянные лица; но я так устала от путешествия, печалей, страхов за то, как примут ребенка, что внезапно все силы оставили меня.
— Вы услышите обо всем завтра, — сказала я Бевилу. — Тебе придет письмо из отеля, где она жила. Она умерла сегодня утром. Его мы будем называть Бенедиктом Менфреем. Такова ее воля.
Леди Менфрей взяла у меня ребенка; по ее щекам бежали слезы, но я знала, что она полюбит мальчика — он займет в ее сердце место Гвеннан. Может быть, на это и надеялась Гвеннан.
— Ты устала, — резко сказал Бевил.
— Это был тяжелый день…
— У нас гости, — сообщил он, но уже не грубо, а скорее смущенно.
— Мне очень жаль, — отозвалась я.
Женщина, которая меня знала, жена одного из партийных функционеров, взяла меня за руку и сжала ее:
— Не беспокойтесь о нас, миссис Менфрей. Вам надо отдохнуть… Немедленно.
Я благодарно улыбнулась ей, и Бевил сказал:
— Отправляйся в постель, Хэрриет. — Он повернулся к гостям: — Прошу меня извинить — я на минуту.
Он поднялся со мной в комнату и закрыл за собой дверь. Я ждала, что вот-вот разразится гроза. Я поставила под угрозу его победу на выборах. Теперь скандал с Гвеннан станет достоянием гласности — и все это по моей вине.
Я упрямо поджала губы, вскинула голову и, хромая, подошла к кровати.
— Ничего нельзя было поделать, — сказала я холодным, злым голосом, усевшись на краешек и глядя прямо на него. — Я и думать не хочу о других вариантах.
Мне вспомнилась Гвеннан, лежащая на той кровати, бледная и спокойная в смерти — какой она никогда не была при жизни, и я закрыла лицо руками.
Я почувствовала, как Бевил осторожно берет мои руки в свои.
— Хэрриет, — проговорил он, и в его голосе послышалась нежность.
— Она умерла! — выдавила я. — Гвеннан! Она всегда была так полна жизни.
Он ничего не сказал, но посмотрел на меня печальным взглядом.
— Ребенок останется здесь, — продолжала я, стараясь за раздражением скрыть свое горе. — Я буду заботиться о нем. И если ты не хочешь его здесь видеть, тогда… тогда я его увезу.
— Хэрриет, господи, что ты говоришь?
Я попыталась высвободить свои руки из его, потому что испугалась собственных чувств. Слишком уж много на меня свалилось. Гвениан умерла… я никогда ее больше не увижу…и Бевил теперь возненавидит меня за то, что я пошла против его воли и привезла ребенка в Менфрею.
Он обнял меня и прижал к себе.
— Ну, разумеется, ребенок останется здесь. Так же как и ты. Послушай меня, Хэрриет Менфрей, ты думаешь, что вышла замуж за бессердечное чудовище… возможно, так и есть. Но вот что я тебе скажу. Есть одна вещь, которой оно не сможет вынести. И это — жизнь без тебя… так что пусть твое сердце это запомнит.
— О, Бевил, Бевил, — слабо прошептала я. Он продолжал сжимать меня в своих объятиях, и я понемногу успокоилась.
— Я пришлю к тебе Фанни, — сказал он спустя несколько мгновений, уже другим, деловым тоном. — Мама присмотрит за мальчиком. Тебе не о чем беспокоиться. — Он поцеловал меня. — Помни об этом.
Он оставил меня и вернулся к гостям, которые — нет сомнений — умирали от любопытства. Интересно, подумала я, какую историю он им расскажет; но я слишком устала, чтобы тревожиться еще и об этом.
80 
