217 
Пони и без объяснений Роджера было ясно, почему он привез Дейнси сюда. Чем ближе подъезжала повозка, тем заметнее были грусть и отчаяние на его лице. И еще — безнадежная мольба.
Несколько горожан подошли, чтобы поздороваться с Роджером, но он решительно замахал руками.
— Держитесь на расстоянии! — крикнул он.
Поначалу эти слова вызвали удивление, затем неизбежно повергли в ужас.
Слова, известные во всех уголках королевства.
Потом Роджер увидел свою последнюю надежду на спасение Дейнси — его любимой Дейнси.
— Пони, — слабым голосом произнес он.
Пони бросилась к повозке и, ухватив поводья, остановила лошадь.
— Берегись, — предупредил ее Роджер. — У Дейнси чума.
Пони невесело кивнула и пробралась к сиденью. Она осторожно откинула капюшон и дотронулась до лба Дейнси.
Несмотря на жар, у Дейнси стучали зубы.
Пони вздохнула.
— Ты старался как мог, но надо было не так, — объяснила она.
С этими словами Пони откинула капюшон Дейнси, развязала тесемки плаща, затем сняла его с плеч Дейнси, которые вдруг показались ей такими хрупкими.
— Я пытался ей помочь, — запинаясь говорил Роджер. — Я пошел в Палмарисе к Браумину, но…
— Вас двоих он не пустил, — мрачным тоном докончила Пони.
Роджер кивнул.
— Отсюда вас никто не прогонит, — пообещала Пони, осторожно поднимая Дейнси на руки.
До чего же легкой стала эта некогда крепкая, плотно сбитая девушка!
— Идем со мной в трактир, — велела Пони Роджеру.
— Ты сможешь ее вылечить? — спросил он.
В голосе парня зазвучала надежда, лицо преобразилось. Как Пони хотелось сказать ему «да», пообещать, что все будет в порядке. Но она знала: ложная надежда ломает человека сильнее, чем отсутствие всякой надежды. Нет, она не могла солгать Роджеру.
— Я попытаюсь, — пообещала Пони, скрываясь за повозкой.
Роджер подбежал, схватил ее за руку. Казалось, все его существо отчаянно молило о помощи.
— Пойми, Роджер, это розовая чума, — стараясь говорить как можно мягче, сказала Пони. — До сих пор мне ни разу не удалось победить ее. Я не вылечила никого. Все, кому я пыталась помочь, уже мертвы. Но я постараюсь.
Роджер перестал дышать и зашатался. Потом он взял себя в руки и кивнул.
Верная своему обещанию, Пони перенесла Дейнси в комнатку над трактиром, взяла гематит и, собрав всю силу и решимость, пошла в атаку на чуму. Едва ее духовный двойник проник в измученное тело Дейнси, Пони сразу убедилась, что положение крайне тяжелое. Чума успела распространиться по всему телу Дейнси. Все, кому Пони пыталась помочь до сих пор, находились в лучшем положении. Но внутри Дейнси чума представляла собой обширное, плотное и густое зеленое месиво.
Пони сделала одну попытку, затем вторую. Они кончились тем, чем кончались всегда: последние силы тратились на то, чтобы не допустить чуму в собственное тело. Потом наступало полное измождение. И никакой ощутимой помощи Дейнси.
После последней попытки ноги уже не держали Пони. Она привалилась к стене, затем сползла на пол. Роджер несколько раз звал ее, потом не выдержал и сам зашел в комнату.
— Ну как? — без конца спрашивал он. — Ты победила чуму?
Лицо Пони говорило красноречивее слов. Роджер тяжело опустился на пол, стараясь не дать воли слезам.
Пони, собрав последние силы, положила руку ему на плечи.
— Не сдавайся, — твердым голосом произнесла она. — Мы сделаем ей припарки, дадим сиропа. А потом я снова возьмусь за гематит. Обещаю тебе, я это обязательно сделаю.
Роджер пристально взглянул на нее.
— Тебе ее не спасти, — сказал он.
Пони чувствовала, что он прав.
Они собрались на поле перед Сент-Бельфуром. Такую картину можно было видеть возле каждого монастыря Хонсе-Бира. Жертвы чумы умоляли о помощи, которую никто не мог им оказать. Розовой чуме были безразличны крики и стоны ее жертв. Она неумолимо шествовала по всему королевству. Теперь она предъявила свои права на Вангард.
Внутри самого монастыря царило почти такое же отчаяние, как и за его пределами. Пока никто из монахов не заболел. Однако для кроткого брата Делмана и других братьев, которых настоятель Агронгерр воспитывал в духе сострадания и милосердия, было невыносимо наблюдать, как мучаются их ближние. Когда в монастырь начали поступать первые вести о чуме в Вангарде, настоятель Хейни и брат Делман заперлись в кабинете настоятеля, чтобы обсудить, что надлежит делать в сложившихся обстоятельствах. Между ними не было серьезных разногласий, но не было и единодушия. Каждый сомневался и колебался, пытаясь найти ответ на главный вопрос: помогать или не помогать жертвам чумы за стенами монастыря. Они знали предписания церкви — они содержались в книге наставлений каждого монастыря. Однако и Хейни, и Делман не были готовы слепо подчиниться тому, что написано в книгах, и отвернуться от попавших в беду. И потому они спорили, кричали друг на друга, ударяли в отчаянии кулаками по массивному столу Хейни и даже бились о стены головой.
217 
