17 
Чес потрогала свои волосы и оглядела себя. Как может он сравнивать ее с лошадью? Как смеет напоминать о том, как они… нет, остановись, Чес! — приказала она себе. Пойди прими холодный душ, вместо того чтобы думать о Томе Хокинге.
В следующий раз, когда она налетела на него, шел дождь. Чес выскочила из своего «ровера» и помчалась к дому с полными руками свертков, из-за которых не осталось места для зонта. Она врезалась в Тома, когда он собирался сойти с веранды, и все свертки посыпались из рук.
— Все еще летаешь, — заметил он, обхватывая ее за талию, чтобы не дать упасть.
— Так ведь дождь! — выдохнула она.
— Люди обычно защищаются от дождя. Посмотри на меня.
Она посмотрела. На нем был плащ с капюшоном и широкополая фетровая шляпа.
— Весьма предусмотрительно, — фыркнула Чес. — У меня есть зонт, просто не было свободной руки.
— Это все объясняет. — Однако он не отпускал ее.
Несколько долгих мгновений они смотрели друг другу в глаза. Чес слишком явственно ощущала его руки на своей талии и то, что эти ощущения вызывали в ней румянец. Она не могла оторвать взгляда от его красивого лица, от этих завораживающих дымчатых глаз, выражение которых говорило, что он прекрасно сознает ее замешательство и неловкость.
— Знаешь, — сказал Том, — твоя сильная личность имеет определенные противоречия.
Она заморгала.
— Какие же?
— Большую часть времени ты так самоуверенна, но порой краснеешь, как девственница. Сейчас, например.
Чес вырвалась из его объятий и наклонилась, чтобы подобрать свертки.
— Ты девственница? — Он поднял один из свертков и подал ей.
— Нет! Просто мы так с тобой необычно познакомились…
— Нелегко забыть, а?
Чес закрыла глаза. Когда же открыла их, он пробормотал:
— Забавно, но у меня та же проблема. — И вышел под дождь.
Следующие два дня они с Томом часто встречались за столом и на изысканном суаре, устроенном с целью представить сливки местного общества Уикхэмам, хотя наедине ни разу не оставались.
Чес обнаружила, что, когда, например, Том присутствует за обедом, все проходит гладко; если же его нет, случаются эксцессы. Все говорило о том, что Том Хокинг обладает бесспорным авторитетом, с которым вынужден считаться даже граф Уикхэм.
Как оказалось, у Тома Хокинга больше ума и авторитета, чем полагала Чес.
Но, разумеется, он не мог быть постоянно рядом, и в его отсутствие все проблемы и трудности взаимоотношений остальных членов обоих семейств, а также проблемы подготовки к свадьбе становились очевидными.
Лично ей нравились граф и графиня, но их вид и манеры, несомненно, говорили о том, что они ожидают только самого лучшего.
Потом Харриет — ее воинственный настрой был очевиден. А Ванесса успешно изображала капризную, дорогую светскую ветреницу, какой на самом деле не была — насколько Чес узнала ее за эти месяцы. Клэр и Руперт большую часть времени просто чувствовали себя не в своей тарелке.
Видя, что свадьба ускользает у нее из рук, Чес активно взялась за дело. Она не жалела сил и времени на Уикхэмов, и ей удалось наладить взаимоотношения между Хелен — графиней Уикхэм и Клэр, обнаружив у обеих общий интерес к тонкому английскому фарфору. Она также обнаружила, что граф увлекается садоводством. А если и было что-то, кроме лошадей, что Харриет обожала, так это свой сад. С определенным тактом Чес постаралась свести их вместе на эй теме.
Ванесса, однако, оказалась куда более крепким орешком, и это всерьез беспокоило Чес вплоть до вечера суаре.
Чес не планировала присутствовать на суаре. Она помогала Арнольду на кухне. Вместе с ним и еще одним помощником они приготовили восхитительный ассортимент пряностей и канапе, горячие лакомства и великолепный пунш. В центре главного стола Чес расположила корзину с цветами из сада, которая была просто потрясающа.
Харриет пришла в восторг и не захотела даже слушать отказ Чес не присутствовать на суаре. Пришлось подчиниться. К счастью, один ее вечерний наряд — облегающее шелковое платье с глубоким вырезом и маленькими рукавами-фонариками — избежал зубов Лероя и Пикканина.
По какому-то странному стечению обстоятельств первый же взгляд, который Чес поймала на себе, войдя в комнату, наполненную людьми, принадлежал Тому. И время, казалось, остановилось, пока он оглядывал ее с ног до головы, а затем, подняв свой бокал, поприветствовал ее. Потом между ними оказались люди, и он отвернулся.
17 
