80 
— Вы работаете в договорном отделе, да, сержант? — спросил Амброджани.
Если американец и нашел странным, что Амброджани это известно, виду он не подал.
— Да.
— Вы когда-нибудь встречаетесь с этим мистером Гамберетто?
— Не-а. Я знаю его имя только потому, что видел его в договоре.
— Разве он не приходит, чтобы продлить контракт? — спросил Амброджани.
— Нет, кто-то из служащих ходит в его офис. Я думаю, он там получает бесплатный ланч, а потом возвращается с подписанным договором, и мы с ним работаем.
Брунетти не нужно было смотреть на Амброджани, чтобы понять, что тот подумал: этот служащий получает от мистера Гамберетто нечто посущественней бесплатного завтрака.
— Это единственный договор, который есть у мистера Гамберетто с вами?
— Нет, сэр. У нас заключен с ним договор на строительство нового госпиталя. Подписан он был давно, но потом началась война в Заливе, и все строительные проекты были заморожены. Но кажется, дело начинает подвигаться, и вроде бы работа начнется весной, как только можно будет копать землю.
— Это контракт на большую сумму? — спросил Брунетти. — Должно быть, так — ведь это целый госпиталь.
— Точных цифр я не помню, ведь мы подписывали договор давно, но думаю, что-то близко к десяти миллионам долларов. Только это было три года назад. Наверное, с тех пор сумма сильно выросла.
— Да, я в этом уверен, — сказал Брунетти.
Вдруг все обернулись на громкий лай, раздавшийся в доме. Потом увидели, как входная дверь открылась со скрипом и большая черная собака вылетела оттуда и бросилась вниз по ступенькам. Лая как сумасшедшая, она побежала прямо к Кейману и, подпрыгнув, лизнула в лицо. Потом повернулась к чужим, оглядела их. После чего отбежала в сторону, присела на траве, сделала делишки. И снова подбежала к Кейману, подскочила, стараясь ткнуться носом ему в нос.
— Сидеть, Китти-Кэт, — сказал сержант без всякой твердости в голосе.
Она снова прыгнула и ткнулась в него.
— Сидеть, девочка. Перестань.
Она не обратила на это внимания, разбежалась перед следующим прыжком и снова бросилась на него.
— Плохая псина, — произнес Кейман голосом, выражавшим совершенно противоположное. Схватив собаку обеими руками, он погрузил их в мех и с силой принялся трепать ее загривок. — Извиняюсь. Я думал улизнуть незаметно. Когда она видит, что я сажусь в машину, то просто сходит с ума, если не может отправиться со мной. Любит машины.
— Не буду больше вас задерживать, сержант. Вы очень помогли нам, — сказал Брунетти, протягивая руку.
Собака проследила взглядом за его рукой, морда с высунутым языком выглядела добродушно. Кейман высвободил одну руку и протянул ее Брунетти, но вышло это неловко, поскольку он все еще стоял, наклонившись над собакой. Потом обменялся рукопожатиями с Амброджани, а когда полицейские повернулись и пошли к воротам, открыл дверцу машины и позволил собаке туда запрыгнуть.
Машина подалась к ним задним ходом. Брунетти стоял у металлических ворот. Он помахал сержанту Кейману, давая знать, что закроет ворота сам. Американец выждал, пока ворота будут закрыты, включил зажигание и медленно тронулся. Последнее, что они видели, была собачья голова, выглядывающая из заднего окна, ее нос, нюхающий ветер.
Глава 20
Когда собачья голова исчезла из виду, Амброджани повернулся к Брунетти и спросил:
— Ну что?
Брунетти пошел к машине. Амброджани сел за руль, но не включал мотор.
— Отличный бизнес — построить госпиталь, — сказал наконец Брунетти. — Отличный бизнес для синьора Гамберетто.
— Да, — согласился его спутник.
— А это имя вам что-нибудь говорит? — спросил Брунетти.
— О да, — ответил Амброджани, а потом добавил: — Это тот, от кого нам посоветовали держаться подальше.
Когда Брунетти бросил на него непонимающий взгляд, Амброджани объяснил:
— Ну, это никогда не звучало именно как приказ, ничего подобного, но ходят слухи, что ни к синьору Гамберетто, ни к его делам не стоит присматриваться слишком пристально.
— А что будет? — спросил Брунетти.
— Ох, — сказал Амброджани с горькой усмешкой, — никто ничего не говорит открыто. Это простонамек, и всякий, у кого есть мозги, понимает, что это значит.
— И держится подальше от синьора Гамберетто?
— Вот именно.
— Интересно, — заметил Брунетти.
80 
