35 
Через несколько минут появился катер, и Брунетти оказался единственным, кто зашел на него на этой остановке. Было четыре тридцать, на катере почти не было пассажиров. Он спустился по ступенькам, прошел через кормовую каюту на палубу, где не было ни единой души. Катер отвалил от набережной, нырнул под мост Скальци и двинулся по Большому Каналу к Риальто и конечной остановке.
Через стеклянные двери Брунетти видел людей, сидевших в каюте, — все четверо читали газеты. Он поставил портфель на сиденье рядом с собой, открыл его и, запустив руку в недра кармана, достал один из пакетов. Осторожно, держа его только за уголки, раскрыл. Отвернувшись как будто для того, чтобы получше рассмотреть фасад Музея естественной истории, он просунул руку под поручень и высыпал белый порошок в воду. Пустой пакет положил в портфель и проделал то же самое со вторым пакетом. В золотой век Республики дож Венеции устраивал ежегодную церемонию, бросая золотое кольцо в воды Большого Канала и совершая торжественный обряд обручения города с водой, которая давала ему жизнь, богатство и силу. Но, подумал Брунетти, еще никто и никогда сознательно не приносил в жертву воде такое огромное богатство.
От Риальто он пошел в квестуру, где направился в лабораторию. Боккезе был на месте, он точил ножницы на одном из многочисленных станков, управляться с которыми умел только он. Увидев Брунетти, он выключил станок и положил ножницы на свой рабочий стол.
Брунетти поставил портфель рядом с ножницами, открыл его и вынул, осторожно держа за уголки, два пластиковых мешка. Он положил их рядом с ножницами.
— Вы могли бы посмотреть, нет ли на них отпечатков американца? — спросил он.
Боккезе кивнул.
— Я потом зайду, и вы мне скажете, ладно? — сказал Брунетти.
Лаборант снова кивнул.
— Вот оно что, да?
— Да.
— А вы хотите, чтобы я уничтожил пакеты, когда сниму с них отпечатки? — спросил Боккезе.
— Какие пакеты?
Боккезе протянул руку к ножницам.
— Только покончу вот с этим, — сказал он и включил машину, точило вновь ожило. Брунетти пробормотал слова благодарности, но они потонули в резком визге металла, поскольку Боккезе снова принялся точить ножницы.
Решив, что лучше будет самому пойти и поговорить с Паттой, чем ждать его приказа, Брунетти вышел на другую лестницу и остановился перед дверью своего шефа. Он постучал, услышал какой-то звук и открыл дверь. Едва он это сделал, как с опозданием понял, что услышанный звук вовсе не был предложением войти.
Увиденная им сцена являла собою смесь избитой карикатуры с самым страшным кошмаром любого чиновника: на фоне окна с двумя расстегнутыми верхними пуговицами блузки стояла Анита из отдела по делам иностранцев, а вице-квесторе Патта с красным лицом пятился от нее задом. Брунетти понял все в одно мгновение и уронил свой портфель, чтобы дать Аните время повернуться спиной и застегнуть блузку. Пока она занималась этим, Брунетти стал на колени, чтобы собрать бумаги, которые высыпались из портфеля, Патта же сел за свой стол. Чтобы застегнуть блузку, Аните понадобилось столько же времени, сколько Брунетти, чтобы засунуть бумаги обратно в портфель.
Когда все стало на свои места, Патта сказал, используя официальное «вы»:
— Благодарю вас, синьорита. Я верну вам эти бумаги, как только подпишу.
Она кивнула и направилась к двери. Проходя мимо Брунетти, она подмигнула ему и широко улыбнулась, но он не обратил внимания ни на то, ни на другое.
Анита удалилась, а Брунетти приблизился к столу Патты.
— Я только что вернулся из Виченцы, синьор. С американской базы.
— Да? И что вы нашли? — спросил Патта, с лица которого все еще не сошла краска, на что Брунетти всячески старался не обращать внимания.
— Немного. Я осмотрел его квартиру.
— Нашли что-нибудь?
— Нет, синьор. Ничего. Мне бы хотелось съездить туда завтра.
— Зачем?
— Поговорить с людьми, которые его знали.
— И что это даст? Ясно же, что это просто уличное нападение с целью грабежа, которое зашло слишком далеко. Кому это интересно, кто был с ним знаком и что они могут о нем сказать?
Брунетти услышал в голосе Патты нотки нарастающего недовольства. Дай ему волю, он вообще запретил бы Брунетти продолжать расследование в Виченце. Поскольку простое уличное ограбление было самым удобным объяснением.
— Уверен, синьор, что вы правы. Но я подумал, что пока мы не найдем того, кто это сделал, не мешало бы создать впечатление, будто убийца находится за пределами города. Вы же знаете этих туристов. Любой пустяк может их встревожить и отпугнуть.
35 
