20 
— Какую работу он выполнял? Капитан Дункан сказал, что он был санитарным инспектором здравоохранения, но я не уверен, что понимаю, что это значит.
Она заметила, что глаза их в окне встретились, поэтому повернулась и посмотрела прямо на него.
— В его обязанности входило обследование помещений, в которых мы живем. Мы, то есть американцы. Кроме того, если на постояльцев поступали жалобы от хозяев квартир, его делом было выяснить, что там случилось.
— Что-нибудь еще?
— Он должен был посещать посольства, которые обслуживает наш госпиталь. В Египте, в Польше, в Югославии, обследовать кухни, следить за их санитарным состоянием.
— Значит, он много ездил?
— Да, порядочно.
— Он любил свою работу?
Она ответила без всяких колебаний и с большим нажимом:
— Да, любил. Он считал ее очень важной.
— А вы были его командиром? Она улыбнулась еле заметно.
— Наверное, можно и так сказать. На самом деле я педиатр; мне просто предложили работу в санитарной инспекции, чтобы иметь подпись офицера и при этом врача там, где это требуется. Но фактически это Майк руководил работой нашего отделения. Время от времени он давал мне что-то на подпись или просил меня написать просьбу о поставках. Потому что, если с просьбой о чем-либо обращается офицер, все делается быстрее.
— Вы когда-нибудь ездили вместе — я имею в виду поездки в посольства?
Даже если этот вопрос и показался ей странным, по ней этого нельзя было заметить, потому что она отвернулась и снова устремила взгляд в окно.
— Нет, Майк всегда ездил один. — И без всякого предупреждения она встала и пошла к трапу в задней части каюты. — А ваш водитель или кто он там знает дорогу? Мне кажется, мы возвращаемся ужасно долго. — Она толкнула одну дверцу и внимательно посмотрела по сторонам, но здания, стоявшие по обоим берегам канала, были ей незнакомы.
— Да, дорога обратно занимает больше времени, — с легкостью солгал Брунетти. — У нас много каналов с односторонним движением, так что доехать до пьяццале Рома можно только объехав вокруг вокзала. — Он увидел, что они как раз въехали в канал Канареджо. Через пять минут, а может, и меньше, они будут на месте.
Она вышла из каюты и встала на палубе. Внезапный порыв ветра чуть было не сорвал с нее фуражку, и она придержала ее рукой, а потом сняла и зажала под локтем. Когда она оказалась без этого жесткого головного убора, стало ясно, что она более чем хорошенькая.
Он поднялся по ступенькам и стал рядом с ней. Катер свернул вправо, на Большой Канал.
— Очень красиво, — сказал она. Потом спросила уже другим тоном: — Почему вы так хорошо говорите по-английски?
— Я изучал его в школе и в университете и некоторое время жил в Штатах.
— У вас очень неплохой английский.
— Благодарю. А вы говорите по-итальянски?
— Unpoco,[14] — ответила она, потом улыбнулась и добавила: — Moltopoco.[15]
Впереди показалась стоянка у пьяццале Рома. Брунетти встал перед молодой женщиной и схватил причальный канат, готовясь накинуть его на сваю, как только Монетти подведет катер поближе. Он набросил чал на столб и завязал его профессиональным узлом.
Монетти вырубил мотор, и Брунетти спрыгнул на набережную. Молодая женщина спокойно приняла протянутую ей руку и выскочила из лодки вслед за ним. Они вместе двинулись к машине, которая по-прежнему стояла перед постом карабинеров.
Заметив приближающееся начальство, шофер спрыгнул с переднего сиденья, отдал честь и распахнул перед женщиной заднюю дверцу автомобиля. Она подвернула свою форменную юбку и села.
Брунетти жестом показал шоферу, чтобы тот не закрывал за ней дверцу.
— Спасибо, что приехали, доктор, — сказал он, нагнувшись и держа одну руку на крыше машины.
— Не за что, — ответила она, не затрудняя себя выражением благодарности за то, что он отвез ее на Сан-Микеле.
— Буду ждать нашей встречи в Виченце, — сказал он, наблюдая за ее реакцией.
Реакция оказалась неожиданной и сильной. Он увидел, что в глазах ее мелькнул тот же страх, который он уже заметил, когда она в первый раз посмотрела на рану, убившую Фостера.
— Зачем?
Он вкрадчиво улыбнулся:
— Возможно, я узнаю больше о том, почему его убили.
Она протянула мимо него руку, чтобы закрыть дверцу. Ему ничего не оставалось, кроме как отступить. Дверца захлопнулась, молодая женщина наклонилась вперед и сказала что-то шоферу, машина тронулась. Брунетти стоял и смотрел, как она влилась в поток транспорта, выезжающего с пьяццале Рома, и покатила вверх по автостраде, ведущей к дамбе. Там она исчезла из виду — безликая бледно-зеленая машина, возвращающаяся на материк после поездки в Венецию.
20 
