Особенно,... 
106 
Он добрался до площади Санти-Джованни-э-Паоло, зная, слишком хорошо зная то место, куда ему предстояло войти, и прошел в заднюю часть больницы, не замечая никого вокруг себя. Но когда он миновал отделение рентгенологии и направился по узкому коридору, ведущему в отделение патологии, он просто не мог не обратить внимания на людей, столпившихся в узком коридоре. Они никуда не шли, они просто стояли, разбившись на маленькие группы, сблизив головы и разговаривая. Некоторые, явно пациенты, были одеты в пижамы и халаты, другие были в костюмах, некоторые в белых куртках санитаров.
Перед дверью в отделение патологии он увидел форму, которая была ему знакома: перед закрытой дверью стоял Росси, подняв руку в знак того, что он не даст толпе подойти ближе.
— Что случилось, Росси? — спросил Брунетти, проталкиваясь сквозь тех, кто стоял в первых рядах перед полицейским.
— Я не знаю, синьор. Полчаса назад нам позвонили. Звонивший сказал, что одна старая женщина из интерната для престарелых сошла с ума и ворвалась сюда. Я пришел сюда с Вьянелло и Мьотти. Они там, внутри, а я остался здесь, чтобы туда не лезли, кому не надо.
Брунетти обошел Росси и распахнул дверь в отделение патологии. Внутри все было так же, как и снаружи: люди стояли маленькими группами и разговаривали, сблизив головы. Но эти люди все были одеты в белые куртки больничного персонала. До Брунетти донеслись слова и фразы. «Impazzita», «terrible», «chepaura». [31] Это соответствовало тому, то сказал Росси, но нисколько не объяснило Брунетти, что происходит.
Он направился к двери, которая вела в прозекторскую. Увидев это, один из санитаров отделился от группы шепчущихся и преградил ему путь:
— Туда нельзя. Там полиция.
— Я из полиции, — сказал Брунетти и хотел его обойти.
— Сначала покажите ваше удостоверение, — сказал санитар, кладя руку на грудь Брунетти, чтобы задержать его.
Сопротивление этого человека разожгло всю ярость, которую вызывал у Брунетти Вискарди, он отбросил руку санитара и невольно сжал кулаки. Санитар отступил на шаг, и этого простого движения было достаточно, чтобы Брунетти одумался. Он заставил себя разжать пальцы, сунул руку в карман, вынул бумажник и показал санитару свое удостоверение. Ведь этот человек просто выполняет свои обязанности.
— Я просто выполняю свои обязанности, синьор, — произнес тот и повернулся, чтобы открыть дверь перед Брунетти.
— Благодарю вас, — сказал Брунетти и прошел мимо, стараясь не смотреть ему в глаза.
Войдя, он увидел Вьянелло и Мьотти в другом конце помещения. Оба они наклонялись над каким-то низкорослым человеком, который сидел на стуле и прижимал к голове белое полотенце. Вьянелло держал в руке записную книжку и, судя по всему, задавал ему вопросы. Когда Брунетти подошел, все трое взглянули на него. Тут он узнал третьего человека, доктора Оттавио Бонавентуру, помощника Риццарди. Молодой врач кивнул в знак приветствия, потом закрыл глаза и снова закинул голову, прижимая полотенце ко лбу.
— Что здесь происходит? — спросил Брунетти.
— Это-то мы и пытаемся выяснить, синьор, — ответил Вьянелло, кивая на Бонавентуру. — С полчаса назад нам позвонили. Звонила медсестра, которая сидит за столом вон там, — сказал он, очевидно имея в виду приемную. — Она сообщила, что какая-то сумасшедшая напала на одного из врачей, и мы приехали сюда как можно быстрее. Очевидно, санитарам не удалось удержать ее, хотя их было двое.
— Трое, — сказал Бонавентура, все еще не открывая глаз.
— И что случилось?
— Мы не знаем, синьор. Это-то мы и пытаемся выяснить. Когда мы подъехали, ее уже не было, но мы не знаем, отвели ли санитары ее обратно. Мы ничего не знаем, — сказал он, даже не пытаясь скрыть раздражение. Трое мужчин не сумели удержать одну женщину.
— Доктор Бонавентура, — сказал Брунетти, — вы можете рассказать, что здесь произошло? Вы в состоянии говорить?
Бонавентура слегка кивнул. Он снял с головы полотенце, и Брунетти увидел глубокую кровавую рану, которая шла от брови и исчезала над ухом, где росли волосы. Врач перевернул полотенце, чтобы найти чистое место, и снова прижал его к ране.
— Я сидел за столом вон там, — начал он, не давая себе труда указать на единственный в помещении письменный стол, — занимался бумагами, как вдруг эта старуха оказалась в комнате, кричала, явно была не в себе. Она подскочила ко мне, что-то держа в руке. Не знаю, что это было; могла быть просто ее сумка. Она кричала, но я не знаю что. Я не мог понять ее, а может, просто был слишком удивлен. Или испуган. — Он снова перевернул полотенце: кровь не унималась. — Она ударила меня, а потом начала рвать бумаги на столе. Тут-то и вошли санитары, но она была в бешенстве, в истерике. Сбила одного из них с ног, а второй споткнулся об упавшего и сам упал. Не знаю, что случилось потом, так как глаз у меня был залит кровью. А когда я вытер кровь, женщина уже исчезла. Два санитара еще лежали здесь, на полу, а она исчезла,
106 
