Особенно,... 
30 
— Поддерживаю, — кивнула Мак.
— Тебе правда нравится Рождество?
Она посмотрела на него — Джонас рассматривал украшенную елку.
— А что, кому-то не нравится? Ну, кроме тебя…
— Не стоит так обо мне, — усмехнулся он. — Я не сухарь и не монстр.
— А разве ты любишь такие праздники? — Мак с любопытством на него посмотрела.
— Скажем так… Я не испытываю отвращения к Рождеству. Просто в моем детстве это время родители всегда проводили порознь, каждый со своей компанией. Да и дед Джозеф умер в Рождество… — На лицо Джонаса набежала какая-то тень и тут же исчезла.
— А что твоя кузина Эми со своей семьей?
— Эми всегда уезжает куда-нибудь со своим мужем. А с тетей и дядей я не близок. Что тут еще сказать? Мы неблагополучная семья.
Для Мак это все звучало ужасно. Она вспоминала свое счастливое детство, веселые рождественские праздники…
— Почему ты называешь своего дедушку Джозеф?
— Звать его на стройке дедом было как-то не очень… вот и вошло в привычку.
Рассматривая мистера Джонаса Бьюкенена сейчас, его положение в обществе, его благосостояние, невозможно представить себе работающего на стройке подростка. Хотя на его руках и были мозоли, они остались, скорее всего, от занятий в тренажерном зале.
— Что? — Он вопросительно на нее посмотрел.
— Я просто подумала, может, тебе завести собственные рождественские традиции?
Судя по ее взгляду, думала Мак совсем не об этом. Но о чем именно, было неясно.
Эта женщина все еще оставалась для него загадкой. Нет, Мак не играла с ним, как актриса, изображая кого-то. В ней не было никакой фальши. И именно это очень импонировало ему. Такая простота, иногда нежная, иногда грубоватая… Он хотел получше узнать Мэри Мак Макгуайр.
— Возможно, но пока достаточно и того, что я просто себе это представлю. Хуже ведь не будет.
— Спорим, ты обычно улетаешь куда-нибудь на Рождество? — предположила Мак. — Туда, где тепло. Где золотой песок, много солнца и официанты приносят напитки в высоких бокалах, украшенных зонтиками, — размечталась Мак.
— Ты бы выиграла спор, — согласился с ней Джонас.
— А я даже представить себе не могу, чтобы уехать куда-нибудь на Рождество.
— Как ты с семьей проводишь это время? — спросил он ее как бы между прочим.
— Сейчас мы все вместе встречаемся в небольшом родительском доме в деревеньке Тулнертон, это в Девоншире. Там живут родители моей мамы и мои тетки. Все подарки складываются под елкой. Сначала мы садимся за стол и вкушаем всякие вкусности, а потом все вместе идем на полночную службу в церковь. А когда возвращаемся, мы с мамой ставим в духовку индейку — причем на медленный огонь, чтобы она готовилась всю ночь, — с воодушевлением рассказывала ему Мак. — А утром приходит время открывать подарки. И вот представь себе — дом наполнен запахом индейки, а под елкой лежит для тебя подарок, и ты веришь, что сейчас произойдет какое-нибудь чудо… — Она даже глаза прикрыла от удовольствия, вспоминая, как проходит встреча Рождества в их семье. — А когда я была маленькой, подарки вскрывали уже в пять утра — мы не могли больше терпеть! — Мак засмеялась. — Сейчас мы это делаем в девять. Затем проверяем индейку и пьем чай.
— Идеальное Рождество! — усмехнулся Джонас.
— Для меня — да! — Мак с сочувствием посмотрела на него.
— Я не смеюсь над тобой. Правда! — Он положил свою руку на ее.
— Нет?
Странно, но по ее яркому описанию Джонас явственно представил себе Рождество в семье Макгуайр. Это действительно был праздник, к которому стремились многие, но мало кому он удавался.
— И никто не спорит и не ругается? Не бывает недомолвок?
— Нет, ну почему же… Кому-то, бывает, подарок придется не по душе, кто-то не совсем здоров, да мало ли что… Зато за столом мы все — одна большая дружная семья!
— Звучит прекрасно! — Джонас сжал ее руку.
Мак опасалась интимной атмосферы, которая их окружала. Эта близость была теплой и обволакивающей. Опасной…
Она убрала свою руку и взяла вилку:
— Уверена, что споры между людьми должны присутствовать. Невозможно поместить на четыре дня под одну крышу восемь или десять человек, и чтобы при этом не возникло ни одного недоразумения. Просто я предпочитаю их забыть, а помнить только хорошее.
— Не стоит извиняться за счастливое детство, Мак.
— Я и не…
— Неужели? — перебил он ее.
30 
