Особенно,... 
66 
Барри больше не спрашивал, зачем она сюда приехала.
Долго сидели они за столом, потягивая кофе с ликерами и глядя, как полная луна озаряет серебристым светом безбрежное море.
Наконец Диана поднялась и направилась в гостиную.
— Я хочу лечь, — проговорила она. — Путешествие было долгим, и я очень устала.
— Ну конечно! — подхватил Барри. Он зажег в холле свечу.
— Вы, наверное, уже поняли, что здесь нет электрического света. Я его ненавижу, — заметил он.
Они поднимались по лестнице, и при каждом движении пламя свечи отбрасывало на стены причудливые тени. Диана открыла дверь своей спальни» Окно не было зашторено, и сквозь него в комнату заглядывали яркие звезды.
По обеим сторонам кровати горели свечи, озаряя розоватым светом белоснежные наволочки и резную раскрашенную спинку.
— Может быть, вам еще что-нибудь нужно? — поинтересовался Барри. — Я обычно не принимаю женщин, так что слуги вполне могли что-то забыть.
Диана не ответила. Она, не отрываясь, смотрела на море.
Девушка показалась Барри такой несчастной и одинокой, что ему вдруг стало ее нестерпимо жаль.
— Диана, — вновь спросил он, — зачем все-таки вы сюда приехали?
Она медленно повернула голову и взглянула на него.
— Почему?.. — вновь повторил Барри. Голос его при этом звучал так, словно он уже знал ответ и боялся его.
— Мне хотелось… быть с вами.
— Одной, здесь, в моем доме?
— Д… да.
— Наверное, вы сочтете меня глупым, но я ничего не понимаю.
— А мне кажется… догадаться нетрудно.
— Вы хотите сказать, что…
— Да, Барри, я люблю вас… Люблю уже очень давно.
Барри на мгновение замер, но потом, словно влекомый какой-то не подвластной ему силой, порывисто обнял ее. Диана взволнованно подняла голову. Барри поцеловал ее, очень нежно, в лоб и глаза. Губы его были мягкими и нежными, когда коснулись уголков ее рта. Дыхание Дианы участилось, их губы слились в долгом волнующем поцелуе.
Голова ее закружилась от счастья, все поплыло перед глазами.
Он прижимал Диану к себе все крепче и крепче, пока ей не показалось, что она растворяется в нем.
«Я люблю… тебя, я люблю… тебя», — хотелось крикнуть ей, но она не могла этого сделать.
У нее было такое ощущение, словно Барри подхватил ее на руки и они летят высоко-высоко, к самым звездам.
И ощущение это было настолько замечательным, что она могла лишь мечтать о том, чтобы оно никогда не кончалось, продолжалось всю жизнь, вечно.
Конец радуги
Доносившийся с моря легкий бриз, предвестник рассвета, играя с пламенем свечей, заставлял их отбрасывать на стену причудливые дрожащие тени.
— Моя дорогая, любимая, — шептал Барри глубоким, проникновенным голосом. — Ты все еще меня любишь?
— Больше… всего на свете… — так же шепотом ответила Диана. — Я люблю тебя… так давно… что даже не могу представить… как жила без тебя.
— И как же это я ничего не понял? — сокрушался Барри. — Ты пленила мне душу, завладела моим сердцем, а я и не догадывался, что люблю тебя, что нуждаюсь в тебе, до тех пор пока не коснулся тебя.
— Но теперь-то… ты уверен?
— Конечно! Мы не сможем пожениться еще целую неделю, мня бесценная, но ты моя, каждой клеточкой, и я теперь никуда тебя не отпущу.
— Ах, Барри… любимый мой!
— Мы станем работать вместе, всю жизнь проведем рядом, и я буду любить тебя с каждым днем все сильнее и сильнее, пока смерть не разлучит нас.
— Да, мой милый. Люби… меня, учи… меня… Мне еще так много… нужно понять… и многому… научиться.
— Я научу тебя тому, что знаю сам. Мы все будем делать вместе.
— Я так счастлива… так безумно… потрясающе счастлива!
Барри притянул ее к себе.
— Моя маленькая, храбрая девочка, — проговорил он, — ты больше никогда не останешься одна и не будешь несчастна.
Губы его снова коснулись ее губ, и Диана затрепетала. Пламя страсти, захватив их обоих в свои объятия, понесло куда-то вдаль, к безбрежному горизонту.
И два голоса, пронизанные желанием, прозвучали одновременно:
— Я… люблю… тебя!
— Я люблю тебя!
Свечи ярко вспыхнули и погасли.
66 
