18 
По крайней мере, Рафаэля это позабавило – если судить по смешинкам, все еще мелькавшим в темно-синих глазах.
– Я предупреждал, что не стоит откладывать обед, – сказал он, вставая и подавая руку Бет.
Она поднялась, ощущая грудью влажную ткань топа – свидетельство возникшей было между ними интимности…
Пятнадцать минут спустя Рафаэль уже не показывал вида, что помнит о недавних ласках, не говоря уже о том, чтобы придавать им какое-либо значение. Он деловито сновал по кухне, готовя на обед бифштекс с картошкой, пока Бет мыла овощи и резала салат.
Она не знала, радоваться его равнодушию или огорчаться. С одной стороны, оно избавляло ее от неловкости в его присутствии, с другой – бесило, потому что Рафаэль, казалось, выбросил из головы эпизод, имевший для Бет апокалиптическое значение. Она часто ходила на свидания и даже несколько раз целовалась с мужчинами, но никогда не испытывала от поцелуев такого острого удовольствия и уж точно не позволяла никому из кавалеров прикасаться к ней так интимно, как это только что делал Рафаэль. Одного его присутствия в комнате хватало, чтобы Бет продолжало потряхивать от возбуждения.
Сразу после… инцидента она убежала из тренажерного зала в свою комнату, так и не решившись поднять глаза на Рафаэля. Захлопнув дверь, прислонилась к стене, вздохнула с облегчением и вдруг поймала свое отражение в зеркале напротив: волосы растрепаны, глаза лихорадочно блестят, губы припухли. Но самое ужасное было на груди – островок намокшей прозрачной ткани, сквозь которую отчетливо виднелся все еще набухший и покрасневший сосок. Бет с отвращением сорвала с себя топ и отшвырнула в сторону.
После душа она надела целомудренный черный бюстгальтер и черную рубашку поверх выцветших джинсов. Высушенные феном белокурые волосы мягкой блестящей волной легли на гладкий шелк. Светлый тональный крем вернул привычную бледность щекам, но Бет не смогла ничего поделать с губами, распухшими от жадных поцелуев Рафаэля.
Однако ей не стоило беспокоиться о своей внешности. Когда она вошла в кухню, по-прежнему неотразимый в черной футболке и черных джинсах Рафаэль едва взглянул на нее. Раздражение Бет заметно усилилось.
– Предпочитаешь сесть здесь или в столовой? – поинтересовалась она.
– Лучше здесь, – откликнулся Рафаэль, продолжая жарить на гриле мясо.
– Боишься, я неправильно истолкую обед в зале вдвоем при свечах? – Бет принялась раскладывать приборы на кухонном столе.
Он повернул голову на ее вызывающий тон:
– Я мало чего боюсь, поверь.
– Значит, будем делать вид, что между нами ничего не произошло?
– Мне казалось, так будет лучше, но, вероятно, я ошибся.
Бет непроизвольно сжала кулаки:
– Не смей разговаривать со мной снисходительным тоном!
– Какой тон тебя устроит, Бет? – тяжело вздохнул он, глядя ей в лицо. – Может, ты ждешь извинений? Что же, мне не следовало тебя целовать, тем более трогать в тех местах…
– Так еще хуже!
Рафаэлю не видел, как ситуация может стать еще хуже. Он перешел черту, разрушил необходимый барьер, разделяющий охранника и подопечного. Это могло помешать ему защищать Бет, которая явно не собиралась ни прощать его промах, ни позволять Рафаэлю забыть о нем.
– Думаю, для нас обоих будет лучше не вспоминать об этом эпизоде, – мрачно заметил он.
– Ты сможешь?
– Да, – ответил Рафаэль сквозь стиснутые зубы.
– Как удобно! – Яростно сверкнула глазами Бет. – К сожалению, моя память не столь избирательна.
– Уверяю тебя, что провалами в памяти я тоже не страдаю. Ты должна понимать, что я на работе, – разозлился Рафаэль, бросив попытку сохранять вежливость в разговоре, который Бет упорно не желала прекращать. – Которую я не смогу делать как следует с головой, полной мыслями о сексе. Я ответил на твой вопрос?
– Да, как ни странно, – уже спокойнее сказала Бет, с вызовом поглядывая на него через стол. – Ты отвлекаешься, когда думаешь о том, как мы занимались любовью?
– Да, – нехотя признал Рафаэль.
– Мне тоже это не дает покоя.
– Ты…
– Рафаэль…
– Позволь мне закончить, – нетерпеливо потребовал он.
– Хорошо. – Бет примирительно подняла руки. – Я только хотела обратить твое внимание, что бифштексы горят, но если тебе это неинте… – Она прервалась, чтобы с удовольствием понаблюдать, как Рафаэль, ругаясь, гасит огонь и кухонным полотенцем разгоняет едкий дым над грилем. – Не беспокойся, я люблю хорошо прожаренную говядину.
18 
