19 
Он приложил палец к ее губам. Элиза сжала его зубами и нежно куснула.
— Не беспокойся, о тебе я ничего такого не думаю, — успокоил он. — Я вижу твое неистовое стремление к независимости, и оно мне очень нравится.
— Джейк, серьезно, послушай меня. Я не могла бы удержать тебя с помощью беременности, потому что… потому что… — Очень неприятно было признаваться в своей неполноценности, в неспособности исполнить самое важное предназначение женщины. — Я… я не могу иметь детей.
— Элиза, извини. Я не знал. — Джейк замер.
— Конечно, ты не знал. Я не болтаю об этом направо и налево. — Элиза ненавидела, когда ее называли бесплодной. Ненавидела, когда ее жалели. «Бедняжка Элиза. Вы знаете, что она не может иметь детей?»
— Но как? Почему?
— У меня был гнойный аппендицит в двенадцать лет. Сначала никто не воспринял мое недомогание серьезно. Все думали, что у меня болит живот, потому что я съела что-то не то. Или это связано с половым созреванием. Но боль становилась все сильней и сильней. К тому времени, когда меня отвезли в больницу — если ты помнишь, мы жили далеко от ближайшего города, — аппендикс лопнул, и у меня началось заражение крови.
Джейк взял руку Элизы и крепко стиснул ее.
— Элиза, мне так жаль. Неужели доктора ничего не могли сделать?
— Не знаю. Мне было двенадцать лет, и я очень плохо себя чувствовала. Хорошо, что я вообще осталась жива. Но, к сожалению, ни мне, ни моим родителям никто не сказал, какой вред это нанесло моим детородным органам. На маточных трубах образовались шрамы. Я ничего об этом не знала, пока не попыталась завести ребенка и не поняла, что не могу забеременеть. Только тогда мне сказали, что разрыв аппендикса и заражение крови часто заканчиваются бесплодием.
— Я просто не знаю, что сказать, — нахмурился Джейк.
— А что ты можешь сказать? Даже не пытайся. Теперь ты знаешь, почему я не люблю говорить на эту тему.
— Ты сказала, твой бывший муж хотел детей? Так вы из-за этого расстались?
— Отчасти да. Ему было уже за тридцать, и он действительно хотел детей. Своих собственных детей. О том, чтобы взять приемных, даже речи не шло. Я тоже хотела детей, хотя не сразу, а когда-нибудь потом. Мне и в голову не приходило, что я не смогу иметь ребенка. Я всегда считала, что со временем стану матерью. А когда-нибудь и бабушкой. И даже прабабушкой. Мне будет этого не хватать.
— Элиза, прости меня, — снова сказал Джейк. Она не могла признаться ему — да и вообще никому — в подспудном ощущении собственной несостоятельности как женщины. Элиза долго оплакивала утрату своей мечты о материнстве, которая умерла, когда доктора поставили ее перед лицом правды: что она бесплодна.
— Обследование делается не раньше чем через год неудачных попыток забеременеть, — сказала она. — Какое-то время уходит на саму процедуру. Мой бывший муж не мог с этим смириться. К тому времени, когда все выяснилось, он уже решил, что потратил на меня достаточно много времени.
Джейк разразился отборными ругательствами в адрес ее бывшего. Элиза не пыталась его останавливать.
— Тогда он уже показал себя настолько властным, что я начала его бояться и была бы рада отделаться от него. И вместе с тем, его реакция во много раз ухудшила мое состояние. Он обзывал меня «пустоцветом». В этом слове есть что-то архаичное, тебе не кажется?
— Я бы назвал это по-другому. Жестокость — вот как это называется.
— Да, думаю, ты прав. — Всего лишь одно проявление его жестокости из длинного списка.
— Где ты познакомилась с этим подонком — со своим бывшим мужем — и как ты могла не разглядеть, что он собой представляет на самом деле? В Сети?
— На работе. Он был моим боссом.
— И ты вышла замуж за босса.
— Классика жанра, — согласилась она. — Но то, что делало Крейга хорошим руководителем, делало его ужасным мужем. Все. Я больше не хочу терять ни секунды на разговоры о нем. Он в прошлом и навсегда останется там. Я перешла в другую компанию, затем мы с Энди и Джеммой основали фирму «Королевы вечеринок».
— И стали самыми востребованными устроительницами праздников в Сиднее, — закончил Джейк.
Временами Элизе казалось, что ее непродолжительного замужества не существовало. Но раны, оставшиеся после Крейга, так никуда и не делись. Поставленный доктором диагноз произвел на нее убийственное действие. Крейг думал только о том, чем это грозит ему, и Элиза поняла, что не может жить под постоянным психологическим прессингом. Однако, избавившись от него, она так до сих пор и не смогла преодолеть недоверие к мужчинам.
19 
