Особенно,... 
168 
– Я отбуду на катафалке гробовщика. Даю слово.
Вечером Лиам опешил, увидев, что родители его мирно ужинают вдвоем под сериал «Улица Коронации»[60].
– Это еще что такое? – Вытаращившись, он замер посреди кухни. – Что происходит?
– Все поменялось, – сказал я. – Мы снова вместе. Даже подумываем завести еще одного ребенка. Ты кого больше хочешь – братика или сестренку?
– Замолчи, Сирил! – рявкнула Алиса. – Не бойся, Лиам, отец просто шутит.
– Не называй его отцом.
– Ладно, Сирил просто шутит. Он поживет у нас, пока дедушка с нами.
– Ясно. А зачем?
– Помочь.
– Я могу помочь.
– Можешь. Но не помогаешь.
– Это ненадолго, – успокоил я. – И потом, он как-никак мой отец.
– Приемный отец, – поправил Лиам.
– Ну да. Однако другого у меня нет.
– А как насчет Сирила?
– Что – насчет меня?
– Нет, насчет другого.
– Сирила Второго?
– Прекрати его так называть! – взъярилась Алиса. – Сирил не против. Скоро он придет, и я их познакомлю.
Лиам покачал головой, открыл холодильник и стал сооружать огромный бутерброд.
– Даже не знаю, что сказать, – пробурчал он. – Жили мы себе жили, а теперь дом полон мужиков.
– Полон Сирилов, – уточнил я.
– Не так чтоб полон, – сказала Алиса. – Мужиков всего двое.
– Трое, – возразил Лиам. – Ты забыла Чарльза.
– Ах да, виновата.
– Четверо, если считать и Лиама, – сказал я. – Гляди-ка, число все растет.
Парень ожег меня взглядом:
– К моей комнате даже не приближайтесь, ясно?
– Постараюсь перебороть неодолимое искушение, – ответил я.
Через пару часов явился Сирил Второй, и под наблюдением встревоженной Алисы, вставшей между нами, мы обменялись рукопожатием. Мне он показался весьма приятным человеком, правда, слегка занудливым. Минут пять он выпытывал название моей любимой симфонии, дабы исполнить ее в честь моего поселения на Дартмут-сквер. Я сказал, что любимой симфонии не имеется, но поблагодарил за беспокойство. На этом наше общение закончилось, он только еще спросил, не знаю ли я хорошего средства от натоптышей.
Неделю спустя, около полуночи, я с кружкой горячего молока шел к себе наверх и вдруг уловил плач, доносившийся из спальни Чарльза. С минуту я прислушивался, потом тихонько стукнул в дверь и вошел в комнату. Сидя на кровати, Чарльз утирал глаза, рядом с ним лежал последний роман Мод.
– С вами все хорошо? – спросил я.
– Мне очень грустно. – Чарльз кивнул на книгу: – Эта вот последняя. Я прочел все ее романы и теперь, наверное, скоро умру. Дел больше не осталось. Я жалею, что не оценил ее талант раньше. Надо было хвалить ее больше. И быть ей хорошим мужем. В конце она очень устала от жизни. И от меня. Я обращался с нею скверно. Ты не знал ее в молодости, когда она была невероятно живой. Ретивой, как тогда говорили. Она была из тех, кто, ни секунды не раздумывая, перепрыгивает через ручьи. Кто в сумочке носит фляжку с виски и делает добрый глоток, если воскресная служба затягивается.
Я улыбнулся. Такую Мод представить было трудно.
– Вы знаете, что после первого суда над вами она атаковала налогового инспектора? – спросил я.
– Правда? Почему?
– Сказала, он так старался вас посадить, что ее имя попало в газеты и роман «Среди ангелов» стал четвертым в списке бестселлеров. Прямо в суде огрела его книгой по башке.
– Для нее это был тяжелый удар, – покивал Чарльз. – Помню, она ужасно расстроилась. Прислала мне письмо – ругательное, но чертовски хорошим слогом. Мод сейчас наверху? Попроси ее спуститься ко мне, я постараюсь загладить свою вину, пока не уснул.
Я покачал головой:
– Нет, Чарльз, наверху ее нет.
– Да там она, я знаю. Пусть придет. Я хочу попросить прощения.
Я протянул руку и отвел седую прядь, упавшую на его лоб, холодный и липкий. Чарльз откинулся на подушку и закрыл глаза. Дождавшись, когда он уснет, я поднялся к себе, лег в одинокую постель и сквозь потолочное окно посмотрел на звезды, те же самые звезды, на которые смотрел сорок с лишним лет назад, мечтая о Джулиане Вудбиде, о том, что хотел бы с ним сотворить. Теперь я понял, почему Чарльз желал вернуться в этот дом. Впервые в жизни я подумал, что и сам я смертен. Не дай бог грохнусь с инфарктом, тогда мои разложившиеся останки на полу обнаружат очень не скоро. Нет даже кошки, которая обгрызла бы мой труп.
Чарльз прожил еще четыре дня, умело подгадав скончаться, когда все – Алиса, Лиам, Сирил Второй и я – были дома. Весь день он бредил, мы понимали, что конец близок, и все равно это застало нас врасплох. В кухне мы с Алисой готовили ужин, когда со второго этажа донесся крик Лиама:
168 
