Особенно,... 
165 
– Да, если рядом с вами нелюбимый человек.
– Но я люблю ее. Она расчудесная. И она меня любит.
– Ладно, поверю на слово.
– Не понимаю, чего вы так всполошились. Вас-то не заставляют на ней жениться.
– Верно. Каждому свое. Поступайте как знаете. Давайте закончим и пойдем отсюда.
– Понял, – улыбнулся он. – Ко мне нельзя. Но вы живете один, верно?
– Да, и что?
– Идем к вам?
– Зачем?
– А как вы думаете?
Я разглядывал его.
– Надеюсь, вы не рассчитывали провести со мной ночь?
– Нет, конечно. Уж не всю ночь. Пару часиков.
Я помотал головой:
– Спасибо, нет.
– Шутить изволите? – Он вправду растерялся.
– Ничуть.
– Но почему?
– Во-первых, мы едва знакомы…
– Ой, тоже мне причина!
– Возможно, не веская. Но у вас есть девушка. Виноват, невеста.
– Которая ни о чем не ведает.
– Нет, Эндрю. В эти игры я больше не играю.
– В какие?
– Я не хочу участвовать в обмане. И без того долго лгал и таился. На эту дорогу я уже не сверну.
Эндрю улыбнулся, убежденный в неотразимости своего обаяния:
– Не хочу на этом заострять внимание, Сирил, но вам якобы сорок девять, а мне всего тридцать четыре, и я преподношу вам себя на блюдечке. Неужели вы откажетесь от такой возможности?
– Боюсь, да. Сожалею.
Эндрю долго молчал, переваривая мой отказ, потом покачал головой и рассмеялся:
– Ладно, воля ваша. – Он встал. – Вечер пропал зазря. Вы профукали классное наслаждение, приятель, больше сказать нечего. Ко всему прочему, у меня огромный член.
– Рад за вас.
– Точно не передумаете?
– Абсолютно, не сомневайтесь.
– Вам же хуже. Однако имейте в виду, – Эндрю навис над столом, глядя мне в глаза, – если кому-нибудь расскажете о нашей встрече, я не только от всего откажусь, но еще привлеку вас за клевету.
– Клевета предполагает письменную форму, здесь уместнее слово «оговор». Что тоже неверно, поскольку я бы сказал правду.
– Да пошел ты! Не шути со мной, понял? У меня большие связи. Мигом вылетишь с работы.
– Ступай себе с богом, – сказал я устало. – Не собираюсь я никому ничего рассказывать. Все это просто недоразумение. Не беспокойся.
– Ладно. – Он надел куртку. – Смотри, я предупредил.
– Иди, иди.
Он ушел.
Заказав еще пива, из своего уголка я разглядывал посетителей бара, весело проводивших вечер. Ничего не меняется, думал я. Вообще ничего. По крайней мере, в Ирландии.
Настоящий Эвери
За месяц до окончания срока Чарльза помиловали, поскольку у него диагностировали неоперабельную опухоль мозга. Не желая возвращаться в одинокую квартиру в районе Болсбридж, он умолял меня позволить ему окончить свои дни в доме на Дартмут-сквер, где, по его невероятному заверению, он провел счастливейшие дни своей жизни. Я уже сорок лет там не живу, втолковывал я, но он считал, что просто упрямлюсь, и в результате я позвонил Алисе, дабы обрисовать ситуацию. За три года после пробной встречи в пабе «Герцог» отношения наши улучшились ненамного, но, к моей вящей радости, она тотчас дала согласие, не упустив прекрасную возможность лишний раз напомнить: Чарльз был очень добр к ней, когда я сбежал со свадьбы, унизив ее перед родными и друзьями и бросив ее, беременную, на произвол судьбы.
– Как мило, что ты не держишь зла, – сказал я.
– Заткнись, Сирил.
– Нет, правда, ты очень покладистая. Уму непостижимо, почему до сих пор никто тебя с руками не оторвал.
– Это шутка такая?
– Да. Но когда слова сходят с моих уст, они почему-то не столь смешны, как задумывалось.
– Некоторым лучше оставить потуги на юмор.
– Ладно, шутки в сторону, я тебе очень признателен.
– Это меньшее, чем я могу ему отплатить, – сказала Алиса. – Макс купил этот дом за бесценок, когда Чарльз в первый раз угодил в тюрьму. По правде, отчасти и Макс виноват, что он там оказался. Когда-нибудь дом перейдет Лиаму, а Чарльз ему такой же дедушка. Вот только есть одна деталь. Лиам говорил, что в моей жизни произошли кое-какие перемены?
– Нет. Последнее время он не отвечает на мои звонки.
– Почему?
– Не ведаю. Похоже, опять меня возненавидел.
– За что? Ты что-то натворил?
– Насколько я знаю, нет. Возможно, он неверно истолковал мое замечание о его девушке.
– А что ты сказал? О какой девушке?
– О Джулии. Я спросил, модно ли сейчас женщинам не брить ноги и подмышки.
– О господи! Хотя ты прав. Она как обезьяна. А он что?
165 
