137 
– Он не отбил у вас охоту к супружеской жизни? – спросил я.
– Нет, что ты! Тогда это было в порядке вещей. Если один муж не годится, берешь себе другого. И неважно, чей он. Перебираешь, пока не найдешь подходящего. Кажется, есть такая карточная игра, названия, вот досада, не вспомню, эта сволочная хворь память отшибает начисто. Ну вот, второе мое замужество было гораздо удачнее. Генри в равной мере любил мальчиков и девочек, о чем известил еще до венчания, и мы заключили соглашение, что оба вправе слегка пошалить на стороне. Иногда мы даже делили молодого человека. Ох, не делай такое лицо, Сирил! Люди тридцатых годов были весьма раскрепощенные, не чета нынешним. Мы с Генри могли бы жить долго и счастливо, но беда в том, что он съехал с катушек и в свой тридцатый день рождения бросился с башни Крайслера, ибо счел, будто все лучшее уже позади. У него редели волосы, и он не хотел других унижений, какие сулит зрелый возраст. Тоже мне драма! Жить вполне можно и лысым. Хотя теперь гляжусь я в зеркало и думаю, что, возможно, он поступил разумно.
– А ваш третий брак?
Элеонор перевела взгляд на окно и вдруг вся содрогнулась от пронзившей ее боли. Потом нахмурилась, и я понял, что она меня не узнает.
– Как вы? – спросил я.
– Ты кто такой?
– Сирил.
– Я тебя не знаю, – отмахнулась она. – Где Джордж?
– Здесь его нет.
– Позови Джорджа! – дико завопила старуха.
Прибежавшая на шум медсестра ее успокоила. Я уж хотел закончить свой визит, но Элеонор радостно улыбнулась, словно ничего такого не произошло.
– Из третьего супружества толку тоже не вышло, – сказала она. – И длилось оно всего ничего. На острове Мюстик[53] я тайно обвенчалась со знаменитым голливудским актером. Что скрывать, я совершенно одурела от него, но это, наверное, потому, что привыкла видеть его на экране. В постели он был чертовски хорош, однако через пару дней я ему надоела и он вернулся к мальчикам. Студия хотела выплачивать мне жалованье, но я слишком себя уважала, и дело кончилось разводом. Никто даже не узнал, что мы были женаты.
– А кто он? – спросил я. – Вправду знаменитость?
– Еще какая! – Элеонор меня поманила: – Наклонись, я шепну тебе на ухо.
Видимо, я замешкался, потому что она резко меня оттолкнула.
– И ты такой же! – рявкнула старуха. – Сказал, желаешь помочь, а сам меня боишься, как все другие. Позор! Ты меня жутко разочаровал!
– Простите, я не хотел…
Я подался к ней, но изуродованными руками она закрыла лицо:
– Уйди! Уйди, уйди! Дай мне спокойно отмучиться.
Я встал, уверенный, что в следующий раз она и не вспомнит об этом инциденте. В приемном покое Шаниква окинула меня подозрительным взглядом и спрятала кошелек в верхний ящик стола, замкнув его на ключ. Я позвонил Бастиану – не удастся ли ему освободиться пораньше? Буду занят еще час, сказал он, дождешься меня? Да, конечно, ответил я, встретимся в приемном покое.
Я повесил трубку и пустился в светскую беседу, но Шаникве это ничуть не понравилось.
– Вам нечем заняться, что ли? – спросила она. – Только и можете, что надоедать мне?
– Я жду доктора Ван ден Берга. Надо как-то убить время. Расскажите о себе. Откуда вы родом?
– Вам-то какое дело?
– Просто пытаюсь поддержать беседу. Почему вы всегда ходите в желтом?
– Вас это оскорбляет?
– Ничуть. Знаете, сегодня на мне желтые трусы.
– Меня это не интересует.
– Ша-ник-ва, – по слогам произнес я. – Имя необычное.
– Сказал человек по имени Сирил.
– Намек понял. Не знаете, где тут можно перекусить?
Шаниква развернулась на стуле, испепеляя меня взглядом:
– Охрана еще не вышвыривала вас из больницы?
– Нет.
– Испытать не желаете?
– Нет.
– Тогда возвращайтесь к пациенту № 630. Наверняка она будет рада еще немного пообщаться с вами. Ваше влияние, конечно, благотворно.
Я покачал головой:
– Сегодня она слегка взвинчена. Лучше мне держаться подальше. Давайте-ка навещу Филипа Дэнли. Он славный паренек.
– Мы не называем больных по именам. Пора бы уж знать.
– Он сам назвался. И сказал, я могу обращаться к нему по имени.
– Не имеет значения. Вдруг кто услышит? Репортеры только и ищут повод оскандалить какую-нибудь семью…
– Хорошо. – Я встал. – Повидаю пациента № 563.
– Не повидаете. Во вторник он умер.
Я снова сел, ошеломленный тем, как буднично Шаниква сообщила новость. Конечно, я уже терял пациентов, но Филипа навещал часто, и он мне нравился. Понятно, медсестре надо избегать эмоций, иначе на этой работе не выживешь, но ведь кроме всего прочего есть еще и сочувствие.
137 
