Особенно,... 
177 
Барт долго говорил об арахисе, который местные фермеры очень охотно выращивали, потому что он применялся с завидным разнообразием. Жмых и ботва шли на корм скоту, сами орехи можно было и солить, и жарить, и печь, и перемалывать в муку для халвы. А главное — сдавать на ближайший маслодельный завод.
— Мы вот-вот достроим дом, и, надеюсь, настанет время, когда я понемногу смогу отдавать тебе деньги.
— Это подождет. Главное вырастить детей.
Потом Барт спросил:
— Ты приехал без предупреждения. Что-то случилось?
— Я направляюсь на север и по пути решил навестить вас.
— На север? Зачем?
— Хочу отыскать Лилу.
— Почему ты думаешь, что она тебе все же нужна? — спросил Барт после недолгой паузы.
Джейк смотрел в очаг, огонь в котором уже потух.
— Иногда не нужно особых причин, все решает время. Оглянувшись назад, я вдруг понял, что все мое счастье слилось в несколько моментов, и все они связаны с Лилой. Я стал бояться обнаружить себя одиноким, ожесточившимся, постаревшим, упустившим то, ради чего только и стоило жить.
— Мы не узнаем всей правды о жизни, даже когда проживем ее до конца, — заметил Барт. — А ты знаешь, куда она уехала?
— Нет. Она не давала о себе знать. Однако месяц назад я получил вот это.
Джейк вынул из кармана небольшой белый листок.
— Что там?
— Только адрес и больше ничего. Написанный печатными буквами — его могла прислать как Лила, так и кто-то другой.
— Но ты считаешь, это она?
— Да, — Джейк усмехнулся. — Мне кажется, в целом свете я никому больше не нужен.
— А как же твое новое окружение, все эти люди, что воротят нос от таких, как она? — помолчав, спросил Барт.
— Мне все равно. Или пусть принимают меня таким, каков я есть, или… катятся к дьяволу! Их общество не стоит любви Лилы.
— Что ж, — сказал Барт, — тогда желаю удачи! Женись на ней, рожайте детей. Только это должны быть девчонки, невесты для моих сыновей!
— Еще я бы хотел заехать в Темру, — заметил Джейк.
— Кто там сейчас?
— Айрин и Алан. Они поженились и вдвоем управляют поместьем.
— Да ну? Я всегда считал, что этот парень далеко пойдет! Передавай ему привет и пусть простит за старое.
Джейк почувствовал, как изменился город, в котором он не был много лет, еще при подъезде к нему, увидев шеренги телеграфных столбов и постройки на холмах, окаймлявших долину Гудзона. Разросся, разбогател, гораздо настойчивее, чем прежде, сулил чудеса.
В Новом Орлеане тот, кто не принадлежал к какой-либо общине или клану, оказывался отверженным. В Нью-Йорке было еще хуже: здесь все решали деньги. Большой город вызывал муки неутоленных желаний, вот почему он ни за что не согласился бы здесь жить.
Джейк не сразу поехал по адресу, указанному на листке, он остановился в гостинице на Амстердам-авеню, откуда был виден Гудзон.
В тот же день он отправился на прогулку, размышляя о том, что будет, если записку прислала не Лила. Он больше не хотел и не мог выносить муки, причиняемые этой историей, которая оборвалась на полуслове.
Он долго бродил вдоль гранитного берега, возле которого теснились огромные суда, пришельцы из далеких вод, потом направился в центр, где стояли дома из кирпича и бурого песчаника, а по проложенным в два ряда рельсам бежали омнибусы, окрашенные в алый и желтый цвет.
Внезапно решившись, он сел в один из них, заплатил шесть пенсов и поехал навстречу разочарованию или счастью.
Старый коричневый дом стоял на одной из неказистых улиц в восточной части города. В основном здесь жили беспомощно плывущие по течению, очень скромного достатка люди.
Джейк поднялся по лестнице, остановился перед дверью, нерешительно занес руку и тихонько постучал.
Никакого ответа. Возможно, жильцы еще не вернулись. Да и вряд ли это было жилье Лилы. Темнокожие, которых в Нью-Йорке было едва ли более двадцати тысяч, предпочитали селиться общинами, в других районах.
Он спустился вниз и обратился к женщине, которая как раз входила в дом:
— Простите, мэм, не знаете, кто живет на втором этаже?
Она подозрительно уставилась на него.
— Отчего не знать? Молодая женщина. Только думаю, вы ошиблись.
Джейк глубоко вздохнул, усмиряя страх и преодолевая надежду.
— Вы так говорите, потому что она… не белая?
— Так вам известно? Жильцы не против. Она очень скромна и живет тихо.
177 
