Особенно,... 
44 
— Так прекрасная Стелла — твоя единственная постоялица? Или у тебя тут целый гарем?
— Еще четыре девушки живут здесь, и еще шестеро расквартированы в деревне.
— Очень, очень любопытно! Ну, расскажи мне о прелестной Стелле. Кто она, откуда?
— Я сам почти ничего о ней не знаю. Она скромница и молчунья, как говорится, все держит при себе. Насколько я понял, она из Девоншира, отец у нее адвокат; жила она тихо и скромно, но, когда началась война, записалась в Земледельческую дружину. К делу она подошла ответственно — для начала окончила курсы в агрономическом институте и сдала экзамены, так что хорошо понимает, что делает. Вообще она хорошо образованна и, что важнее, умна.
— Просто совершенство ходячее, — пробормотала Мона.
Неожиданное раздражение в собственном голосе удивило ее саму. Почему-то ей не понравилось, что Майкл говорит об этой девушке с явным интересом и симпатией.
Бывая рядом с Майклом, она прилагала все силы, чтобы он обращал внимание в первую очередь на нее, и в последние несколько недель ей это, кажется, вполне удавалось.
Однако Майкл не переставал ее удивлять.
Он изменился — в этом сомнений не было; Мона подмечала в нем все новые черточки, которых прежде и заподозрить не могла.
Например, он вдруг оказался внимательным и чутким.
Взять хотя бы тот вечер, когда она попросила его угостить ее и Хаулеттов ужином в Бедфорде. Без лишних слов он прекрасно понял, что от него требуется, и с первой же секунды встречи легко, естественно, без натуги создал нужную атмосферу.
Он заказал отличный ужин и много выпивки — и осыпал комплиментами Дороти Хаулетт, чувствовавшую себя немного неловко в своих заемных нарядах.
Мона одолжила ей платье и шубу — по словам Дороти, такую тяжелую, что в ней и не повернешься. Однако, одевшись по-праздничному и отправившись развлекаться, Дороти как будто лет на десять помолодела. На несколько часов она позволила себе забыть и о детях, и об ОПФ, и о прочих своих заботах.
Новая Дороти — юная, хорошенькая и веселая — сидела рядом с мужем, нежно сжимая его руку, проливала слезы над сентиментальным финалом фильма, а потом без долгих уговоров согласилась отправиться в гостиницу, выпить еще по рюмочке и поболтать, прежде чем разъезжаться по домам.
Мона была благодарна Майклу за этот вечер.
Она опасалась, что он будет обращать внимание только на нее, а с Дороти, которую видел каждый день, станет обращаться с обычной небрежной вежливостью.
Но Майкл прекрасно понял, что от него требуется, — он великолепно сыграл свою роль, и вечер превзошел все ожидания.
Расчувствовался даже доктор. На полпути к Литтл-Кобблу он остановил машину, крепко обнял сонную, но довольную жену и нежно ее поцеловал.
— Я не слишком хороший муж, Дот, — прошептал он, — но ты же помнишь, что я тебя люблю, правда?
Она взглянула в его лицо, слабо освещенное огоньками приборной доски.
— Сам знаешь — зачем же спрашивать?
— Я виноват в том, что слишком редко тебя об этом спрашиваю, — ответил Артур Хаулетт. — Когда вырастет наша дочь, возьму с нее обещание не выходить замуж за врача. Люди нашей профессии так заботятся о чужих семьях, что порой забывают о своей собственной.
— Артур, это неправда! — возразила Дороти, любящая жена. — Ты чудесный муж и отец, просто… просто слишком много работаешь.
— И поэтому то вас не замечаю, то рычу на вас, как медведь. Знаю, знаю. Но, Дот, старушка, потерпи меня еще немного, а?
— Конечно, глупый мой старичок!
И она нежно его обняла.
Он осторожно погладил мех ее шубы, одолженной Моной.
— Видит бог, как хотел бы я что-нибудь такое тебе подарить. Черт, как же ненавижу бедность и все, что с ней связано!
— Артур! — воскликнула Дот, не зная, смеяться или плакать.
Никогда еще она не слышала, чтобы муж жаловался на бедность. И однако сразу поняла: в такой неуклюжей манере он пытается сказать, что сам хотел бы дарить ей дорогие подарки и страдает оттого, что не может себе этого позволить. Но Артур уже заводил мотор.
— Ну что, домой и в постель? — спросил он.
— Да, — ответила его жена. — Чудесный был вечер, правда? Надеюсь, с детьми все в порядке.
До дома они доехали в молчании; только уже выходя из машины, Дороти проговорила сонно:
— Хотела бы я, чтобы Мона вышла за Майкла! Прекрасная пара, правда?
И, погрузившись в свои мысли, едва расслышала ответ мужа:
44 
