46 
— Она могла отдать меня в приют.
— Ты считаешь, твоя жизнь была бы лучше, если бы она так поступила?
Губы Андреа задрожали, но она ответила.
— Не знаю.
— Ты никогда не слышала такую старую пословицу: не суди никого пока не пожил в его шкуре.
Андреа покачала головой и поглубже вжалась в угол сиденья.
— Кроме самой Кэрли, мы являемся наиболее сильно затронутыми ее решением выйти замуж за Итена людьми. Мы можем говорить, что были и другие пути решения. Мы можем встать на место Кэрли и посмотреть, что она тогда чувствовала. Но мы не должны снова и снова осуждать ее, тем более, что с тех пор прошло уже шестнадцать лет.
Он нагнулся и погладил руку девочки.
— Подумай об этом, Андреа. Она была тогда только на пять лет старше тебя. Твоя мама оказалась в очень трудном положении и не было готовых советов. Трудно было кого-то не обидеть. Она поступила так, как поступала всю жизнь — в первую очередь позаботилась о людях, которых любила, способом, известным ей.
Сказав все это, Дэвид задумался — чью боль он старался уменьшить, свою или Андреа? Они помолчали. При въезде в центр города единственным звуком, раздававшимся внутри машины, был тихий скрип от движения стеклоочистителя, убирающего медленно падающий снег с лобового стекла.
— Мой отец не хочет, чтобы я возвращалась домой, — сказала Андреа, нарушая молчание.
Дэвид наклонил голову и посмотрел в потолок.
— Почему ты так решила? — спросил он спокойно, стараясь не показывать волнения от сильно поразившей его фразы.
— Он сам так сказал мне.
Андреа произнесла эту фразу так тихо и слова были так ужасны, что Дэвид попытался убедить себя, что он ослышался, и девочка сказала что-то другое.
— Что ты сказала?
— Сегодня утром он пришел в мою комнату, чтобы разбудить меня. Он сказал, что ему очень жаль, что все так обернулось.
Андреа остановилась и глубоко вздохнула, подбадривая себя для продолжения разговора.
— Потом он сказал, что много думал о моем отъезде в Лондон и жизни там с вами и решил — от этого будет хорошо всем. Я буду счастливее здесь, а они вчетвером заживут настоящей дружной, семейной жизнью.
Злость охватила Дэвида, лишив его сдержанности и осторожности. Он сидел совсем спокойно, понимая, что если повернется или скажет что-нибудь до того, как возьмет себя в руки, то может перепугать Андреа своим гневом.
После непродолжительного молчания Дэвид спросил:
— А твоя мама знает об этом?
— Думаю, что нет.
Подумав, Андреа добавила:
— Нет, конечно нет, иначе она обязательно что-нибудь сделала бы.
— Я даже не знаю, что сказать тебе.
— Лучше ничего. Я просто очень боялась, когда приеду сюда, увидеть, что и вы тоже не хотите, чтобы я жила вместе с вами.
Итен поставил Дэвида в крайне сложное положение. Какого дьявола он поступил так, в то время когда Кэрли заверяла Андреа, что та вернется домой как можно скорее и всячески рассеивала опасения девочки, что Итен хочет побыстрее отделаться от нее?
Дэвид нагнулся и поцеловал Андреа в голову.
— А я боялся, что ты вообще не приедешь сюда.
Она снизу вверх посмотрела на него.
— Правда?
Теперь в основе их отношений лежала только ложь. Пришло время для определенной честности.
— Я не обманывал себя тем, что ты горишь желанием приехать сюда для того, чтобы лучше узнать меня. Ты лишь искала возможность обидеть маму, и это ужасно. Я искренне верил, что за то время, которое требовалось для оформления необходимых для твоего приезда в Лондон документов, вы как-то уладите между собой этот вопрос.
— Ты, наверное, думаешь, что я гадкая…
— Я думаю только то, что ты дочь своей матери, и я ни разу еще не видел такой упрямой девушки.
— И все-таки ты позволил мне приехать, — сказала Андреа больше для себя, чем для него.
— Как же по-другому я мог бы раскусить тебя?
Она задумалась над этим.
— Стало быть, я могу немного побыть у вас?
— Ты можешь жить у нас сколько захочешь, — сказал Дэвид, чувствуя вину перед Кэрли за данное ей обещание, но помня также и бессердечность Итена.
Андреа успокоилась и снова о чем-то задумалась. Через несколько кварталов она повернулась к Дэвиду.
— Может быть, спустя некоторое время мой папа все же соскучится по мне и захочет, чтобы я вернулась домой, — сказала она.
Дэвид никогда так не презирал Итена, как в этот момент.
46 
