42 
— Я дома, — крикнула она.
Итен ответил ей из гостиной:
— Где же ты была?
— Пошла прогуляться, да потеряла счет времени.
Она подошла к шкафу и повесила пальто.
— Надеюсь, я не перепугала вас.
Итен подошел к ней сзади, отодвинул волосы и мягко поцеловал Кэрли в шею.
— Конечно, я уже начал волноваться, куда это ты пропала.
Кэрли закрыла дверцы шкафа и тихо высвободилась из его объятий.
— А где же дети?
— Я отвез их к твоей матери.
— Зачем?
— Подумал, что мы могли бы побыть немного одни.
Итен погладил Кэрли по плечу.
— Я соскучился по тебе.
Она не могла поверить тому, что услышала. Как Итен мог представить себе, что она сейчас будет думать о нем, когда только что утром посадила Андреа на самолет и отправила ее в неизвестность. Неужели он настолько слеп, что не может заметить, как она огорчена и расстроена?
— Я тоже соскучилась по тебе, Итен, — тем не менее не задумываясь ответила Кэрли, не желая сейчас вносить в их отношения ноту разлада.
— Я надеялся, что ты так ответишь.
— Мне многое пришлось обдумать за последнее время.
По выражению его глаз Кэрли поняла, что Итен не заметил иронии в ее словах.
Он обнял ее:
— Теперь все будет по-другому.
Итен касался губами ее волос.
— Не пойми меня неверно, Кэрли. Поскольку все уже позади, вопрос с Андреа разрешился, и мы можем теперь…
Кэрли выпрямилась и отшатнулась от него.
— Будь осторожен, Итен, когда говоришь…
Он не отпускал ее, удерживая за руку и вынуждая смотреть на него.
— Да позволь же мне закончить.
— Я не хочу слышать ничего плохого об Андреа.
— Нет. Никогда и не услышишь.
— Ради Бога! Ведь она уехала. Разве этого недостаточно? Будем и дальше продолжать наши ссоры из-за нее?
— Я и хотел сказать об этом. Подожди, послушай. Теперь, когда Андреа с нами нет, мы можем наладить нашу жизнь. С самого начала девочка была клином между нами. Я не хочу сказать, что это ее вина, — быстро добавил Итен. — Она была такой же жертвой, как и мы.
Кэрли удивленно заморгала. Он совсем забыл, что если бы не Андреа, то Итен и Кэрли никогда не были бы вместе.
— Жертва? — спросила Кэрли.
— Обстоятельств.
Кэрли не могла спорить с ним. Андреа, может быть, и была клином между ними, но вначале она была тем самым «клеем», который соединил их.
— Теперь, когда Андреа уехала, мы будем более счастливы, так что ли?
— Пойми, Кэрли. Из-за девочки мы не были так близки, как могли бы. Она была постоянным, каждодневным напоминанием о Дэвиде и продолжающейся неопределенности твоего отношения к нему.
— Ты думаешь, что сейчас все изменилось?
— А разве нет? Ясно, он больше не любит тебя. И когда я наблюдал вас вдвоем, то понял, что и ты не испытываешь к нему никаких прежних чувств.
Итен поднял ее руки, положил их к себе на плечи и обнял ее.
— Теперь мы свободны и можем жить спокойно, как могли бы и раньше, если бы я не был безобразно слеп и хоть иногда прислушивался бы к тому, что ты пыталась мне объяснить.
Ком иронической усмешки застрял у Кэрли в горле. Итен на самом деле верил в то, что говорил. Все время, пока Дэвид находился в Бекстере, Кэрли постоянно боялась, как бы муж не догадался об их с Дэвидом взаимных чувствах. Иногда неосторожные взгляды Дэвида весьма красноречиво говорили о его любви и нежности к ней. Этого никогда не было между Итеном и Кэрли.
Как Итен не смог понять этого?
Первым ее желанием было уйти, найти укромное место, уединиться и обдумать все, что произошло за последние полтора месяца. Со временем все немыслимое становится обычным, а потому терпимым. Когда это произойдет, Кэрли снова, как и прежде, будет супругой и матерью, заботящейся обо всех и обо всем, будет терпеливо ждать, что дочь простит ее и вернется домой.
Но вместо этого она положила голову на плечо Итена и почувствовала себя еще более одиноко, чем это было в первую ночь после их свадьбы. Они прожили вместе шестнадцать лет, но по сути были чужими.
— Я люблю тебя, Кэрли, — сказал Итен и, приподняв ее голову, поцеловал.
— Я знаю, Итен.
Со временем она, может быть, тоже сможет ответить ему теми же словами, но не сейчас, еще не сейчас. Сначала надо найти причину, чтобы простить его за то, что он не любит Андреа.
Итен резко стащил с нее свитер и, наклонившись, приник губами к ее груди с горячими и торопливыми поцелуями.
42 
