Особенно,... 
29 
— Он не стал бы меня обманывать. Для чего ему нужно было говорить мне о Греции, если он думал об… этом!
И тут заговорил Саймон. Его голос звучал холодно и словно издалека.
— Мы не всегда говорим о том, что лежит у нас на душе.
— Но я знала, говорю вам, я знала, что он говорил искренне…
Сэр Мэттью закрыл глаза рукой, и я услышала его шепот:
— Мой мальчик, мой сын…
В дверь постучали, и вошел Уильям, лакей.
Он посмотрел на Рут и сказал:
— Приехал доктор Смит, мадам.
— Пригласите его сюда, — ответила Рут.
Через несколько мгновений появился доктор Смит. Он сразу подошел ко мне, и я увидела сочувствие в его глазах.
— У меня нет слов, чтобы выразить мою печаль, — сказал он. — И я волнуюсь за вас.
— В этом нет нужды, — ответила я. — Я пережила страшный удар, но со мной все будет в порядке — Я вдруг услышала свой собственный смех, в котором были истерические нотки, и пришла в ужас.
Доктор положил руку мне на плечо.
— Я дам вам еще успокоительного, — сказал он мягко — Вам это необходимо. Завтра утром вам будет уже чуточку легче — самый страшный день будет позади.
Неожиданно раздался высокий, слегка ворчливый голос тети Сары:
— Она не верит, что он покончил с собой, доктор.
— Конечно, нет. В это так трудно поверить, — сказал он. — Бедный Габриэль!
Бедный Габриэль! Казалось, эхо разнесло по комнате эти слова и они повторились несколько раз.
Я посмотрела на Саймона Редверса. Он тоже пробормотал:
— Бедный Габриэль! — Но в его глазах, когда они встретились с моими, был холодный блеск. Я с трудом удержалась, чтобы не крикнуть ему: «Вы что, хотите сказать, что я виновата в его смерти? Габриэль был со мной счастлив, как никогда в своей жизни!»
Доктор Смит снова обратился ко мне:
— Вы сегодня выходили на улицу, миссис Рокуэлл?
Я помотала головой.
— Небольшая прогулка по саду пошла бы вам на пользу. Я был бы рад, если бы вы позволили мне сопроводить вас.
Я поняла, что он хочет что-то сказать мне наедине, и сразу встала.
— Вам следует надеть накидку, — сказала Рут. — Сегодня на улице довольно холодно.
Холодно на улице, подумала я, и холод в моем сердце. Что теперь будет? Моя жизнь вдруг оказалась висящей где-то между Глен-хаусом и Киркландским Весельем, а будущее погрузилось в туман и мрак.
Рут позвонила и велела горничной принести мою накидку. Когда горничная вернулась с ней, Саймон взял ее и надел мне на плечи. Я оглянулась, чтобы прочитать выражение его глаз, но его взгляд был непроницаем.
Я была рада вырваться из этой комнаты и остаться наедине с доктором.
Мы молчали до тех пор, пока не вышли из дома и не направились в сторону аббатства. Было невозможно поверить, что не далее как вчера вечером я заблудилась в развалинах и взволнованный моим отсутствием Габриэль искал меня в саду.
— Моя дорогая миссис Рокуэлл, — начал доктор Смит. — Я видел, что вам хотелось выйти хоть ненадолго из дома, поэтому я и предложил эту прогулку. Вы ведь сейчас в полном смятении и растерянности, не так ли?
— Да, — ответила я. — Но есть кое-что, в чем я совершенно уверена.
— Вы думаете, что Габриэль не мог покончить с собой?
— Да.
— Потому что вы были счастливы вместе?
— Да, мы были счастливы вместе.
— А ведь, может быть, именно поэтому жизнь стала для Габриэля невыносимой.
— Я вас не понимаю.
— Вы знаете, что у него было слабое здоровье?
— Да, он cказал мне об этом перед свадьбой.
— А-а, а то я думал, что он скрывал это от вас, чтобы вас не огорчать. Так вот, у него было плохое сердце, и он мог умереть в любую минуту. Но вы, стало быть, это знали.
Я кивнула.
— Это фамильная болезнь. Бедный Габриэль, его она поразила так рано… Как раз вчера я говорил с ним о его болезни. Теперь я думаю, не стал ли этот разговор поводом к тому, что случилось. Я могу быть с вами откровенен? Вы очень молоды, но вы замужняя женщина, так что, боюсь, мне придется вам это сказать.
— Прошу вас, не надо от меня ничего скрывать.
— Благодарю вас. Я с самого начала понял, что вы очень разумная женщина, и порадовался за Габриэля. Так вот, вчера Габриэль подошел ко мне и задал кое-какие вопросы, касающиеся… его супружеской жизни.
Я покраснела и, не глядя на доктора, сказала:
— Ради Бога, объясните мне, о чем идет речь.
— Он спросил меня, не опасны ли для него, учитывая его больное сердце, супружеские отношения с женой.
29 
