Особенно,... 
37 
– Туше! – и принялся с аппетитом уплетать все, что принесли.
Даша осторожно попробовала уху. Вкусно. Но вареные блюда практически безопасны. Без опасения доев оставшийся в тарелке кусочек осетрины, она перешла к рагу. Чтобы она ни говорила Артему, а осторожность никогда не помешает. Не хватало еще и в самом деле отравиться. Она прекрасно знала, что в ресторанах не брезгуют просроченными, а то и откровенно испорченными продуктами. Внимательно осмотрела рагу, внешне нормально. Понюхала, пахнет приятно, и специй не чересчур. Попробовала, вкусно.
Не спеша съела порцию, надеясь, что неприятных последствий не будет.
– Ты когда-то отравилась? – Артем с интересом наблюдал за ее манипуляциями.
– Было дело.
– Где?
– В Марселе. Мы тогда с…– она хотела сказать «с отцом», но вовремя спохватилась и сказала «с другом».
Артем потемнел и чуть сощурил глаза. Даша поняла, о чем он подумал. Ну и пусть он считает ее содержанкой! Ей от этого ни холодно, ни жарко. Но настроение почему-то испортилось. Скучно закончила:
– Заскочили в один прибрежный ресторанчик, и съели буйабес, очень вкусный, кстати. А вечером нам стало плохо. Так что не факт, что есть морепродукты можно только там, где они выловлены. Отравиться можно везде.
Артем налил себе вина и быстро выпил, будто слышать то, что она сказала, ему было крайне досадно.
Заиграла приятная музыка, и он предложил:
– Потанцуем?
Даша посмотрела вокруг. Публика было разношерстная, но все-таки никого одетых так же затрапезно, как она, не было.
– Знаешь, что-то не хочется.
– Я что, так тебе противен, что ты со мной даже танцевать не хочешь?
Она недоуменно посмотрела на него. Он разгорячился, губы кривились в нехорошей усмешке.
– Дело не в тебе, а во мне. На фоне этих разряженных дамочек я буду себя чувствовать белой вороной.
– Ты же позиционируешь себя как крутая деваха. Неужели тебя беспокоят чьи-то там косые взгляды? – Артем подался вперед и впился глазами в ее лицо, пытаясь понять, где правда, а где ложь.
Даша раздосадовано приподнялась.
– Ну, если тебе так хочется, давай потанцуем.
Они вышли на танцпол. Звучало медленное томное танго, и Артем прижал ее к себе несколько плотнее, чем требовалось. Даша сердито посмотрела на него, намереваясь потребовать, чтобы он вел себя как полагается, и не смогла. У него были такие нежные глаза, и от него исходила такая аура беззащитности, что ничего неприятного ему она сказать не смогла.
Протанцевав с ним несколько минут, осознала, как хорошо они подходят друг другу. Его рука так удобно лежала на ее талии, к нему было так приятно прижиматься, что Даше захотелось положить голову ему на плечо. Поняв, о чем думает, она даже сбилась с ритма.
Артем тоже почувствовал что-то такое, а, может, чувствовал это давно, но он наклонился к ней и внезапно попросил:
– Может быть, поменяешь приоритеты и будешь ухаживать за мной? Если уж ты ярая феминистка и считаешь, что ухаживать самой сподручнее?
Даша чуть не расхохоталась в полный голос. Вот ведь ерунда какая получается! Она никогда не считала, что ухаживать самой сподручнее. Если уж на то пошло, то она всегда предпочитала, чтобы ухаживали за ней. В принципе, она не против, чтобы Артем за ней поухаживал, но вот только к чему это приведет?
И вообще, к чему бы это не привело, этого ей не надо. У нее другая цель – довести до ЗАГСа упорного Рокшевского. Эх, Маринка, и кому ты доверилась? Конечно, вряд ли после ЗАГСа для нее наступит хорошая жизнь. Но, как говорит бабушка, очень умная женщина, грех будет прикрыт, а развестись всегда можно. То, что вместе не пожилось, теперь никого уже не шокирует.
Музыка кончилась, и Артем повел Дашу к столику. Усадив, с затаенной надеждой спросил:
– Ты не думаешь, что нам хорошо вместе?
Чтобы уйти от вопроса, она отпила глоточек вина. Но он смотрел на нее с такой унылой покорностью судьбе, что ей снова стало смешно.
– Мне со многими хорошо, но это совершенно ничего не значит. И не смотри на меня такими телячьими глазами, это дохлый номер. Я на такое не покупаюсь.
Артем вспыхнул.
– Ты это так воспринимаешь?
– А как еще это прикажешь понимать?
Он посмотрел на эстраду, явно ничего не замечая.
– Знаешь, я ни за кем еще в своей жизни не ухаживал. Женщины у меня были, конечно, но это была исключительно их инициатива. Я в этом деле почти никакого участия не принимал. Меня больше наука занимала, чем всякие там любови-моркови.
37 
