130 
– Мы, если так можно выразиться, стоим на распутье, – говорит Лоркан и негромко вздыхает. – Отец Бена умер внезапно, и теперь мы вынуждены действовать предельно осторожно. К сожалению, экономическая обстановка не благоприятствует долгим раздумьям: в самое ближайшее время нам придется принять несколько непростых решений. Я бы сказал – смелых решений. Ну и, конечно… – Он слегка колеблется. – Было бы неплохо, если бы эти решения в итоге оказались правильными.
– Ага… – Я некоторое время раздумываю над услышанным. – То есть ты хочешь сказать – это Бен должен принять непростые, но правильные решения?
– Верно. Ты быстро соображаешь.
Я не знаю, комплимент это или насмешка, но сейчас меня занимает другое.
– А он… способен их принять? – спрашиваю я осторожно. – Мне ты можешь сказать, дальше меня это не пойдет. Компания Бена… стоит на грани разорения? – еще один бестактный вопрос, но мне плевать.
– Вовсе нет! – Лоркан реагирует так живо и горячо, что мне сразу становится ясно: своим вопросом я попала в больное место. – Банкротство нам не грозит. Компания остается стабильной, несмотря ни на что, она приносит прибыль, а может приносить еще больше… Для этого у нас есть все: ресурсы, преданные работники, несколько популярных торговых марок, которыми мы владеем… – Он говорит это так, словно пытается убедить в своей правоте каких-то воображаемых слушателей. – И все же нам приходится нелегко. В прошлом году компанию уже пытались купить, мы с трудом отбились…
– Но, быть может, продажа хотя бы части акций – это и есть решение?
Лоркан качает головой:
– Если мы сделаем что-то подобное, отец Бена перевернется в гробу. Компанию хотел купить Юрий Жернаков.
– Ух ты!.. – Я действительно поражена. Юрий Жернаков – один из тех русских парней, о которых каждый день пишут в газетах с приставкой «олигарх» и «миллиардер» перед фамилией.
– Зачем ему понадобились ваши бумажные фабрики? – спрашиваю я.
– Не фабрики, – сухо объясняет Лоркан. – Жена Жернакова увидела по телевизору усадьбу, и она ей очень понравилась. Теперь они хотят купить дом, чтобы каждый год проводить несколько недель «на природе».
– Но ведь в этом, наверное, нет ничего плохого, – говорю я неуверенно. – Наверное, есть смысл продать дом, пока за него предлагают солидный куш.
Лоркан долго не отвечает. На меня он не смотрит – взгляд его устремлен на экран ноутбука, на котором появился скринсейвер – прыгающий по экрану товарный знак «Пейпермейкера», который хорошо мне знаком.
– Может, Бен и продаст усадьбу, – произносит он наконец. – Но только не Жернакову.
– Почему нет? – со смехом возражаю я. – Что не так с этим русским? Или вы снобы, которые не одобряют русских нуворишей?
– Нет, я не сноб, – резко возражает Лоркан. – Однако мне небезразлична судьба компании. Такие парни, как Жернаков, не потерпят, чтобы какая-то паршивая бумажная фабрика портила им вид из окна. Он закроет половину бизнеса, а другую переведет в другое место, возможно – за границу, в Китай или в Юго-Восточную Азию, и это будет означать конец сообщества, которое успело сложиться вокруг усадьбы и вокруг фабрик. Если бы Бен чаще бывал дома, он бы понял… Да и условия сделки нам не подходят, – говорит он, коротко вздохнув.
– А что думает по этому поводу Бен?
– Бен?.. – Лоркан делает глоток минеральной воды из поданного стюардессой бокала. – К сожалению, он слишком наивен и доверчив. У него нет отцовского делового чутья, хотя сам-то он считает себя достаточно хватким бизнесменом. А это довольно… опасно.
Я бросаю короткий взгляд на кейс Лоркана, который он не положил на полку, а продолжает держать на коленях, в качестве подставки для ноутбука.
– То есть ты хочешь добраться до Иконоса и убедить Бена подписать контракты и распоряжения о реструктуризации компании, пока он не передумал?
И снова Лоркан отвечает не сразу. Некоторое время он задумчиво барабанит пальцами по подлокотнику кресла, а потом говорит:
– Я хочу, чтобы Бен наконец собрался с мужеством и взял на себя ответственность за то наследство, которое ему досталось. Он просто не понимает, как ему повезло.
В свою очередь я делаю несколько глотков шампанского, которое я предпочла минеральной воде. Кто-то сказал мне, что шампанское помогает от воздушной болезни, и, хотя я обычно хорошо переношу полеты, в самолетах я всегда пью шампанское, благо это входит в стоимость билета. Шампанское на этот раз довольно теплое, но я все равно его глотаю, используя паузу, чтобы подумать над услышанным. Кое-что мне понятно, а кое-что – нет, но я решаю, что сейчас мне нужно думать о другом.
130 
