24 
— Игорь может снизойти на просьбу симпатичной женщины, но, если его насильно заставить заниматься таким низким делом, как починка принтера, специально напакостит, чтобы его больше подобной ерундой не грузили!
Тот скорчил проказливо-виноватую рожицу, но опротестовывать эти справедливые слова не стал.
Илья сухо констатировал:
— Поэтому его и не зовут. Скорее наоборот, сами же слышали. Вы, Владимир Иванович, отпадаете сразу, поскольку вам такая работенка не по чину, значит, остаюсь только я. Меня и ждали. — Зло добавил, угрожающе взмахнув отверткой: — В следующий раз я специально буду стучать в бабские отделы по полчаса, прежде чем войти, чтобы разбить все их дурацкие надежды. Обольщать меня там будут, как же!
Владимир Иванович задумался. Объяснение казалось вполне правдоподобным. Неужели их конторские дамы и в самом деле вознамерились прибрать к рукам последнего холостяка? Ну, Бог им в помощь! И решил по мере возможности им в этом трудном деле помогать. Посмотрел подобревшими карими глазками на взъерошенного сотрудника и елейно посоветовал:
— Ты уж очень-то не задавайся! Скоро у тебя маниакальная боязнь женщин появится! Прятаться от них начнешь по темным углам!
Поощрительно хохотнув густым баритоном, Игорь поддержал начальника, предложив радикальный вариант:
— А давайте его в паранджу завернем! Пусть гуляет надежно укрытым от всех неприятностей! Или, наоборот, свяжем и в ЗАГС притащим, пригласив предварительно какую-нибудь хорошую девушку туда же. И пусть только попробует сказать «нет»! После этой процедуры терять ему уже будет нечего, кроме своих супружеских цепей.
Генрих в перерыве между очередным чихом добавил противным гнусавым голоском:
— А пригласить в ЗАГС надо Катю! Девушка она милая, и на Илью смотрит очень любезно!
Показательно насвистывая разбитной мотивчик, Зайцев начал ловко собирать системный блок, всем своим видом подчеркивая, что пустая болтовня сослуживцев к нему никакого отношения не имеет. Но те не унимались, перебирая всё новые варианты насильственного вывода коллеги из застойного холостяцкого состояния:
— Или, может, соблазнить его? Только вот кто на это решится? И кому он поддастся? Он же стойкий оловянный солдатик. Лизонька уж больно хороша, но ведь ей некогда. Столько поклонников — сегодня один, завтра другой.
У Зайцева дрогнула рука, и отвертка сорвалась, проведя по черному корпусу блока длинную корявую царапину. Он неслышно выругался, негодуя на себя. Игорь заметил этот срыв, но как ни в чем не бывало продолжал, пряча в глазах лукавую хитринку:
— А где она сегодня? Я вчера к экономистам заглядывал, у нее даже комп не включен, — и посмотрел на начальника, ожидая ответа.
Не видя смысла скрывать сию страшную тайну, тот нехотя объяснил, с опаской поглядывая на своего непредсказуемого заместителя:
— Говорят, она уехала в Альпы с этим своим Максом, покататься на горных лыжах. Отпуск взяла за свой счет на пару недель.
Услышав про Макса, Зайцев моментально отвернулся, делая вид, что рассматривает поломанный винчестер и отчаянно пытаясь погасить глупую вспышку ревности. Что ему до Лизоньки? Они друг другу чужие и в этом качестве будут пребывать и впредь. И ему нет никакого дела, с кем развлекается эта записная кокетка.
На следующее утро на столе у Зайцева прозвучал настойчивый звонок телефона. Звонили по местной линии. Он опасливо взял трубку, досадуя, что на аппарате нет определителя номера. Насколько с ним проще было бы жить. Не нравится звонивший, можно трубку и не брать.
— Алло! Это Зайцев? — узнав резкий голос Любови Николаевны, напрягся в ожидании неизбежных провокаций, на которые та была большая мастерица. Уяснив, что у аппарата искомый объект, дамочка высокомерно повелела: — Илья Викторович! Не могу включить компьютер, а у меня срочная работа! Бегом ко мне! — и, не давая ему вставить ни слова, бросила трубку.
Он почувствовал себя жалкой комнатной собачонкой, получившей от строгого хозяина команду принести в зубах домашние шлепанцы. Хмуро посмотрел вокруг, раздумывая, кому бы перепоручить столь противное дельце.
Владимир Иванович был у директора на очередном совещании. Лешик всё еще страдал от последствий полноценной встречи Нового года, выпросив у сердобольной участковой врачихи больничный. Генрих никак не мог избавиться от аллергии, непрерывно чихая, закатывая глаза при каждом громогласном чихе и закрываясь очередным клетчатым носовым платком, которых приносил каждый день по доброй дюжине. Игорь бессовестно опаздывал на работу, очевидно, проспав. Идти было некому.
24 
