100 
Перехватив ее руку на полдороге и поцеловав ладонь, Илья откровенно признался:
— Если бы я знал тогда о твоих чувствах, конечно, пришел бы, но мне казалось, что тебе просто пошалить захотелось от скуки. Ты и потом колебалась, не понимала, что с тобой.
Она потупилась, гася взгляд лучистых глаз.
— Ну, до меня сразу дошло, что со мной, когда я увидела тебя целующимся с нашей конторской секс-бомбой. У меня сердце от муки надвое разорвалось, и сомнений никаких не осталось.
Сморщившись, как от приступа острой зубной боли, Зайцев принялся неловко оправдываться:
— Да ерунда всё это, мне Любовь Николаевна никогда не нравилась. Я и так сам не свой был после того, как тот наглый тип увез тебя у меня из-под носа, да еще чуть с ума не сошел, когда узнал, что ты просто со мной в учительницу поиграть решила, вот и выкинул черт-те что.
— Жаль, что ты так обо мне подумал. — Она освободила руку и приложила ее к его груди, с удовольствием ощущая, как под ее ладонью с силой бьется его сердце. — Я никого из мужчин никогда не соблазняла, но вот тебя пыталась, что греха таить, хотя совсем не по указанию начальницы, естественно. Я ведь вовсе не сердцеедка, меня мужское внимание утомляет. Я семейный человек, мне дома гораздо приятнее.
Илья подумал, что и в этом они полностью сходятся, он тоже никогда не был любителем модных тусовок. Одобряюще положил свою ладонь поверх ее и слегка сжал, боясь причинить боль ее тоненьким пальчикам. В это время за окном громыхнула петарда, и стены окрасились множеством красных огоньков. Они немного помолчали.
Помедлив, Илья осторожно задал волнующий его вопрос:
— Лиза, почему у тебя никого не было? Я имею в виду постель. Неужели среди твоих поклонников не было достаточно настойчивых парней?
Покрываясь от смущения неровными розовыми пятнами, Лиза призвала на помощь всё свое самообладание, чтобы ответить прямо:
— Да как же не было, все были не прочь, разреши я им. Я тебе уже говорила, мне это было ни к чему. Я ведь жутко стеснительная, да и брезглива к тому же. Я и целоваться-то раньше ни с кем не хотела, микробы там всякие, зараза и всё такое прочее. Надо было поцеловаться с тобой, чтобы понять, как это сладко. — Она стремительно, чтобы он не успел ответить, чмокнула его в губы, и продолжала: — Просто не было прежде никого, с кем бы захотелось такой близости. Я уже стала считать, что фригидна.
Вспомнив ее настойчивость, он успокоил ее с некоторой долей насмешливости:
— Я бы не сказал, что у тебя это наблюдается, уж скорее наоборот. Ты же меня сегодня чуть не силой держала.
Она игриво подхватила:
— Конечно, чтобы не вырвался.
Прямо посмотрев в ее глаза, он твердо пообещал:
— Не вырвусь.
Это походило на клятву, и Лиза затрепетала от охватившего ее чувства облегчения. Внезапно ей в голову пришла какая-то мысль, она неуверенно поерзала на его коленях, и вдруг серьезно спросила:
— Илья, а как ты относишься к детям?
Он сразу поскучнел.
— Да так, как ты хочешь…
Лизонька насторожилась и выпрямилась, чтобы лучше видеть его глаза, отсвечивающие разноцветными огоньками.
— Что ты имеешь в виду?
— Ну, я помню, что ты говорила: детей рожать ни за что не будешь, они фигуру портят.
Она замахала руками, отвергая его слова.
— О, да забудь ты эту ерунду! Хотя… — она призадумалась. — Мама считала, что отец стал заводить любовниц именно потому, что она подурнела после родов…
Зайцев, видевший ее мать несколько часов назад, поразился.
— Подурнела? Да она настоящая красавица!
— И умница к тому же. Я не знаю ни одной женщины умнее мамы. Кстати, до родов была такой же блондинкой, как я, а потом волосы потемнели. Ну, и фигура, конечно, изменилась. Может, и ты будешь разочарован?
Илья потрясенно закашлялся, не веря своим ушам. И это она говорит ему? Да чего же она боится? Неужели опасается, что он сможет когда-нибудь променять ее на другую?
— Да Бог с тобой, милая! Ну, о чем ты! Я же тебя люблю! — он не знал, что делать, как еще убедить ее в надежности своих чувств.
Лиза с облегчением вздохнула и замялась, не решаясь что-то спросить. Илья понял это и не слишком тактично ей помог:
— Ну, говори уж, не стесняйся! Поздно уже стесняться, раньше надо было!
Тряхнув головой, отчего волосы волной упали на ее лицо, скрывая его выражение, она тихо выговорила:
100 
