18 
Ах, зачем эта ночь так была хороша!
Не болела бы грудь, не страдала б душа!
У Зайцева свело зубы от звучавшего в ее голосе неподдельного чувства. Народ в зале замер, слушая волшебную мелодию. Лизонька уверенно допела песню до конца, не пропуская ни слова, и зачарованная публика, заслушавшись, не сразу поняла, что удовольствие закончилось. Лишь когда она начала стаскивать с плеч гитарную лямку, раздались громкие хлопки и крики «браво» и «бис». Ей пришлось повторить эту песню, а потом спеть еще несколько, поскольку подогретые алкоголем зрители решительнейшим образом не хотели лишаться такого чудного развлечения.
В результате восстанавливать справедливость пришлось лично Олегу Геннадьевичу. Он вышел к растерявшемуся от неуправляемости зала Деду Морозу, галантно помог девушке освободиться от музыкального инструмента и проводил ее на место, попутно объясняя коллегам, что Елизавета Александровна такой же член коллектива, как и они. И имеет такое же право отдохнуть в новогодний вечер, как и все остальные. Зал разочарованно охнул, когда она села на свое место, но воле босса не противился.
Владимир Иванович немного расслабился, с облегченным вздохом откинувшись на спинку стула. Он всё сольное выступление Лизоньки с опаской поглядывал на Зайцева. Тот смотрел на нее таким мрачным горящим взглядом, что восприимчивому Владимиру Ивановичу стало не по себе. Ему в бешеном взоре Ильи чудилось роковое обещание — не мне, так и никому! Но Владимир Иванович напомнил себе, что Зайцев — спокойный и уравновешенный человек, опытный инженер с высшим образованием и уж, конечно, ни о чем подобном не думает. Это у него самого нервишки взыграли, и ничего более. Владимиру Ивановичу припомнились нелегкие молодые годы, когда он ухаживал за своей будущей женой, и он всей душой сопереживал парню, так нелепо влюбившемуся.
Это же надо! Был бы красавец, тогда еще была бы надежда. А то не урод, конечно, но ничего особенного. К тому же старше предмета своей страсти лет на десять. Сколько там Лизоньке? Он прикинул — если она пришла к ним сразу после университета пару лет назад, значит, ей сейчас лет двадцать пять, не больше. Он сочувственно покачал головой. Да, злополучная история.
Он и раньше отмечал неровное отношение Ильи к девушке, но особого значения этому не придавал. Красивой, но пустоголовой особой увлекались многие представители мужского пола, но быстро остывали, убедившись в ее непостоянстве и легкомыслии. Но с Зайцевым случай особый, на него ее глупости не действовали. Владимир Иванович удрученно опустил взгляд — тут уж никто помочь не в силах, разве что один бог времени Хронос!
Зайцев, пристально наблюдающий за Лизиным выступлением, с досадой просек, как навстречу ей и Олегу Геннадьевичу с улыбкой собственника поднялся ее великолепный кавалер. Низко склонившись, поцеловал ручку и бережно усадил на место, заботливо отодвинув стул. Что за черт! Он снова почувствовал себя здесь лишним. Окинул взглядом полный зал. Да, сбежать не удастся. Во всяком случае, до танцев.
Наконец культурно-развлекательная программа окончилась. Дед Мороз с внучкой распрощались с воодушевленным ими народом и ушли, провожаемые громкими благодарственными возгласами.
Когда заиграла мелодия медленного вальса, голова Ильи, как притянутая магнитом, снова повернулась в уже привычном направлении, и он увидел, как красавчик в черном смокинге встал и, склонившись, пригласил на танец свою спутницу. Они вышли в круг, приковав к себе всеобщее внимание.
Грациозно, ведомая опытной рукой партнера и приветливо ему улыбаясь, красотка плыла в облаке чувственной музыки, словно не замечая устремленных на нее со всех сторон глаз.
Илья мрачно наблюдал, как поклонник, ухватив Лизоньку за тоненькую талию и крепко прижимая к себе, что-то настойчиво шептал ей на ушко, отчего та смущенно улыбалась, но не отстранялась. Очнулся от устроенного Лешиком грохота, когда тот прерывистыми зигзагами добрался до своего столика и, чуть было не промахнувшись, упал на сиденье, заставив стул опасно накрениться. Рывком выровняв стул и ощутив под седалищем надежную опору, Баранов с облегчением вздохнул и предусмотрительно решил никогда больше с милым стулом не расставаться.
Следом за ним подошел Игорь, устроивший себе небольшой передых от шумных танцев. Взглянув на мрачного Илью, сходил в загашник за сценой и принес еще одну бутылку Смирновской. Не спрашивая, налил себе, смурному Зайцеву, и чуть-чуть плеснул на донышко Лешикова бокала. На возмущенный вопль обделенного укоризненно заметил:
18 
