92 
– Вроде как у подпола была, - вспомнил один из подростков. - Который в доме.
За минувший месяц князь видел приказчицу всего раза три, да и то мельком. Она и в этот раз, заметив Зверева, опустила крышку лаза и попыталась уйти, но не получилось:
– Варя, стой! Куда ты прячешься?
– Никуда не прячусь. - Она остановилась, но смотрела куда-то ему за плечо. - Прости, хлопот много. Дворец большой, людей изрядно. За всем и не уследишь.
– Не бойся, скоро уедем, - под скользящим мимо взглядом Андрей чувствовал себя неуютно. Словно голым. Такое ощущение, словно выглядишь неприлично, но тебе не решаются сообщить это в глаза. - Варя, что-то не так?
– Все так, княже. Я приказчица, я за всем прослежу.
– За чем?
– За всем, княже. - Она перевела взгляд с места у него за головой на что-то у его левого плеча. У Зверева появилось сильное желание повернуться и выяснить, куда она с таким интересом уставилась.
– Выбери себе людей, что нужны будут для ухода за подворьем в мое отсутствие, и скажи, сколько серебра оставить.
– В твое отсутствие княгиня проследит.
– Мы уезжаем все. Я, Полина, дети, холопы, люди. Кроме тех, что тебе нужны, - начал злиться Зверев. - Варя, скажи прямо, что тебе нужно? Что с тобой происходит?
– Шести помощников хватит, княже. И тридцати рублей, коли на полгода. А на год - так сорока.
– Как это, полгода - тридцать, а год - сорок? У тебя с математикой все в порядке?
Приказчица не ответила. Вообще.
– Как хочешь, - передернул плечами Зверев. - Помощников выбери сама.
Раздраженный, он поднялся наверх, в детской комнате обнял жену, что пыталась убедить детей прочитать молитвенник.
– Брось, наслушаются еще всего этого, - наклонившись, поцеловал Полину за ухом Андрей. - Чай, не в монашки готовятся, в миру жить предстоит.
– Как ты так говорить можешь, Андрей?! - привычно возмутилась княгиня. - Грех и похоть кругом! Как в миру - и без молитвы?
– Добрым словом и вострой сабелькой, - шепотом ответствовал Зверев. - Как всегда.
– Слово Божье нести надлежит любовью и терпением, - назидательно возразила Полина.
– Конечно, - улыбнулся Андрей. - Но сперва хорошо бы кистенем в лоб, и сырыми ремнями связать. Для надежности.
– Все, идите гулять! - захлопнула книгу женщина, дождалась, пока малышня выскочит, и укорила: - Как ты можешь при них такое сказывать? Это же дети!
– Тебе приказчица наша по душе? - спросил в ответ князь.
– Не знаю, - аккуратно затворила молитвенник на замочек жена. - Хмурая она какая-то, недобрая. Но работящая, за всем следит, ни о чем не забывает. Все всегда у нее имеется. А что?
– Раз такая хорошая, хозяйство я оставляю на нее. Нам же пора в дорогу. Забыла, что государь меня в отцовское имение сослал? Надо и совесть иметь. Как бы тут вовсе до снега не застрять.
– Не сослал, а ждать направил! Он же тебя головным воеводой назначить задумал. Какая же это ссылка?
– Как ни называй, все едино прогнал. Так что давай собираться. Дожди зарядят - тракты станут непроезжими. Застрянем здесь - получится нехорошо. Нужно ехать.
***
Москву длинный княжеский обоз покинул в день святого Астафия.[20] Но в этот раз Андрей не мчался верхом, и даже не ехал с гружеными телегами. В этот раз во главе обоза тащилась запряженная цугом из шестнадцати лошадей громадная дорожная повозка на толстых железных осях, превышающая размером иной дилижанс. Настоящий передвижной дом с печью, широкой постелью, удобным диваном от стены к стене и тремя небольшими, уютными детскими отсеками - каждому свой. С умывальником, столом, походным бюро и отхожим местом.
В принципе, повозка для дальнего пути была удобна, позволяла останавливаться где угодно и не тратиться на постоялые дворы. Вот только ехать в ней от Москвы до Великих Лук пришлось целый месяц.
В день их приезда случился первый снег. Он сыпался всю ночь, налипая на ветви, крыши, оглобли и стволы деревьев - но на земле и стенах не задерживался, стремительно стекая светлыми капельками. Они собирались, собирались - и на рассвете стали вязкой глинистой кашей, превращающей дороги в липкое месиво. В такие дни без крайней нужды отправляться в путь не следовало - но обитатели усадьбы Лисьино никуда и не собирались. Днем Андрей и старшие холопы учили новеньких обращаться с оружием, объясняли, что такое пищаль и чем хорош бердыш, вечером тратили время на пирушки или молитвы, в зависимости от того, сколь убедительной бывала Полина в своих доводах.
92 
