91 
Царь, откинувшись на спинку трона, жизнерадостно захохотал и даже в ладоши прихлопнул:
– Забыл я вовсе про твои печали, уж прости. Эй, слуги! С моего стола угощение лично князю Андрею Васильевичу поставьте! Вина особого, рыбицы кусок отборный отрежьте. И не отвлекайте ни на что более!!! Тебе же от меня, княже, дарственная на владение угодьями, о коих я до отбытия твоего сказывал. И еще одна милость, нисходя к стараниям твоим. Ведомо мне, имение отца твоего возле Великих Лук находится. Дабы отдохнуть ты мог спокойно и с родителями побыть, решил я поход на Крым, что ты происками своими готовил и коим ты командовать предрешен, так поход сей решил я от Великих Лук начинать. Оттуда на юг пойдем под твоею умелой рукой. Иван Михайлович, - ткнул пальцем в дьяка Висковатого царь. - Ныне указ готовь, местом сбора ратей для похода крымского Великие Луки назначаю. В январе надлежит там всем силам русским быть, с припасом огненным и едою на три месяца пути. С моим приездом на басурман безбожных выступить без промедления!
– От Великих Лук выступать неудобно, государь, - покачал головой Зверев. - Далеко. Лучше от Тулы.
– Нет, Андрей Васильевич, - покачал головой Иоанн. - Тебе надобно хорошо отдохнуть перед походом.
– Но там нет удобных путей к Крыму!
– Мы пройдем через Велиж и Смоленск, и далее по Днепру. Этот путь выведет нас прямо к Перекопу.
– Тогда проще сразу собраться возле Смоленска…
Слуги, принесшие опричные куски, вино и грамоту с дарственной на землю, заслоняли царя от Андрея, и тому приходилось наклоняться, качаться из стороны в сторону.
– Нет, князь, ты поведешь армию с самого первого дня, - твердо отрезал Иоанн. - Посему соберемся возле Великих Лук. Такова моя воля!
Против этого возразить было нечего. Осталось лишь склонить голову:
– Как скажешь, государь…
Про себя же князь Андрей Васильевич Сакульский едва ль не крикнул: «Самодур!!!»
Самодур не самодур, а царская воля подлежала безусловному исполнению… Хотя проявлять к сему особую спешку Зверев был нисколько не обязан. Он и не спешил, демонстративно посещая службы в самых известных московских храмах, чем заодно в немалой степени порадовал Полину. Заглянул он и к дьяку Кошкину на братчину. Тот, хоть и попенял за леность, но три дня отгулял вместе с побратимом с полным для обоих удовольствием. Несколько раз Андрей с женой прохаживался по торгу, держась ближе к кремлевским стенам, катал дочерей на качелях, летающих над самым рвом. Заказал новые пищали взамен оставленных у фряга, причем по собственноручно нарисованному образцу. А в середине сентября нагло явился в Разрядный приказ за набежавшими за три года служивыми деньгами и отмеренной царем наградой за прилежание. И получил все до копеечки.
Только в конце сентября князь Сакульский все же соизволил снизойти до государевой прихоти и стал собираться в дорогу. Перво-наперво он созвал во дворе всех оставшихся при княжьем хозяйстве выкупленных рабов и прямо спросил:
– Неволить я никого не стану, православные, то вы и сами уже понять должны. Гнать на улицу тоже не собираюсь. Но коли остаться собираетесь, то надобно вам выбор свой делать. Кто желает басурманам поганым за обиды свои отомстить полной мерой - тех готов я тут же в холопы свои взять, коли за землю русскую животом своим пожертвовать готовы. Кто к земле тянется - того с собой намерен взять и на отрез хороший посадить, поместье у меня не маленькое. Кто к хлопотам на подворье привык, тем тоже, мыслю, дело найдется. Решайте, ибо мне снова пора в дорогу, и кто никуда не прислонится, тому придется свободу свою испить полной мерой.
– Я пойду поганых бить! - тут же вскинул руку один из парней.
– И я! И я! Я тоже драться пойду! - наперебой закричали бывшие пленники. - И меня в ратные записывай, княже!
Как и ожидал князь, почти все отобранные им еще в начале лета для работы на веслах парни пожелали сквитаться с татарами за прежние обиды. Не рассосалась в их душе ненависть, не забылась. А значит, в его княжеской дружине появятся еще четырнадцать крепких бойцов. Остальная дворня мялась. Что не удивительно - куда бабе в одиночку за хозяйство браться? Не потянешь! Подростки же еще не имели ни опыта, ни уверенности в себе. Еще хотя бы года четыре обождать - тогда и определятся. Мужиков же, побоявшихся записываться в ратники, осталось всего трое.
– Думайте, не тороплю, - отмахнулся Андрей, направляясь к дому. - Варвару никто не видел?
91 
