104 
Она вновь посмотрела на порванную ночную рубашку. Не стоит раздражать Доминика и ссориться с ним, как бы он ни провоцировал ее на это.
— Белла, ты можешь идти, — спокойно сказала Анна, служанка медлила, и она добавила: — Все в порядке, иди.
Когда Белла вышла, спокойствие мгновенно покинуло Доминика. Он резко повернулся и захлопнул дверь в будуар, закрыв их в небольшом пространстве гардеробной. Анна задрожала.
— Что, черт возьми, здесь происходит? — прорычал Дом. — Вы обе ведете себя так, словно безумно боитесь меня!
Анна с трудом качнула головой.
— Анна! — рявкнул Доминик. — Из-за этого?' — Он показал на кучу тряпок.
Она вздрогнула. И к великому ее ужасу, из глаз ее брызнули слезы.
— О, Боже мой, — вздохнул Доминик. Он протянул руку и неожиданно нежным движением вытер Анне слезы. Затем его пальцы коснулись ее шеи. Анна застыла.
Дом наклонился и легонько поцеловал ее в губы. Тело Анны оставалось напряженным.
— Проклятие! — Глаза Доминика потемнели, он опустил руки, затем выругался еще раз. — Как, по-твоему, что я должен делать, Анна? Ты ведешь себя так, словно я собираюсь причинить тебе боль. Я не имею никакого отношения к этой порванной одежде.
Анна покачала головой. Она не могла говорить, ее колени подгибались, но каким-то образом ей удалось устоять на ногах.
Дом засунул руку в карман сюртука. Глаза Анны расширились при виде длинной коробочки, которую он протянул ей.
— Возьми.
В голове Анны замелькали самые разные предположения. Боже мой! Неужели она ошибалась? Неужели Доминик пришел, чтобы извиниться за прошлую ночь и сделать ей подарок? Но один взгляд на потемневшее, злое лицо мужа вытеснил подобные мысли. Анна взяла коробочку, но не стала открывать ее.
— Что это?
— Кое-что для сегодняшнего вечера. Открой.
— Вечера? А куда мы идем вечером? — одновременно испуганно и недоверчиво спросила Анна,
— На бал у Хардинга.
— Дом! — вздохнула Анна. — Ты сошел с ума, ведь твой дедушка болен.
— Напротив, я абсолютно в своем уме и прекрасно осведомлен о состоянии Рутерфорда, но обстоятельства вынуждают нас присутствовать там. Пожалуйста, открой футляр.
Анна повиновалась, и перед ее глазами сверкнуло ожерелье из рубинов и бриллиантов.
— Тебе нравится? — тихо спросил Доминик. Анна подняла на него повлажневшие глаза и обнаружила, что не может лгать.
— Нет, хотя при других обстоятельствах… — Она не смогла закончить фразу.
— Но ты можешь создать эти другие обстоятельства, Анна.
— Нет. — Анна покачала головой.
— Это ты настаиваешь на раздельном проживании, не я.
— Ты предал меня.
— Еще раз повторяю: я не соблазнял тебя с целью получить Уэверли Холл.
Анна мгновение помедлила, затем протянула ему футляр.
— Мне ничего не надо.
— Но это твое. Ты маркиза Уэверли и должна выглядеть соответственно. — Из того же кармана Дом достал меньший по размеру футляр. — Серьги. — Доминик повернулся, чтобы идти, но передумал. — У тебя есть что-нибудь подходящее к случаю?
— Имеешь в виду вечернее платье? — Анна начинала злиться.
— Да, именно вечернее платье. Что-нибудь модное и элегантное и, разумеется, не черное.
— Я не хочу идти на бал, — заявила Анна.
— А я и не спрашиваю, что ты хочешь, — холодно бросил Дом.
— Почему ты все это делаешь?
— Почему даю тебе украшения баснословной стоимости? Почему настаиваю, чтобы ты надела их и пошла со мной на самый главный бал сезона? — Его глаза впились ей в лицо. — Четыре года назад ты стала моей женой — к лучшему или к худшему. Сейчас наступает худшее. Мы едем к десяти вечера.
Анна взглянула на его холодное красивое лицо и с такой силой сжала ожерелье, что оцарапала пальцы.
— Как скажешь, — в конце концов выговорила она. Секунду Доминик смотрел на нее, затем повернулся и пошел, но остановился на середине спальни.
— Советую тебе приготовиться, — предупредил он.
— Я… я не понимаю.
— Файрхавен рассказал всем, что я незаконнорожденный, ублюдок, и они постараются поджарить меня на медленном огне, да и тебя тоже. — Дом направился к выходу.
Анну охватила печаль, она слишком хорошо знала, как жестоки сплетни. Но на этот раз их мишенью будет не она, а Доминик. Сердце ее болезненно сжалось от жалости к мужу, словно его предательства и ее ужасных подозрений никогда не существовало.
— Не ходи, — прошептала Анна, в то же время понимая, почему они оба должны быть у Хардинга.
104 
