Особенно,... 
20 
Ханна некоторое время смотрела ему вслед и, вздохнув, направилась в столовую.
Купер отложил утреннюю газету и привстал.
— У тебя такой вид, словно ты встретила привидение.
— Кажется, действительно так. Я встретила дворецкого и на мгновение подумала, что это твой дедушка.
— Ошибаешься, — откликнулся Купер. — Если б Ирвинг хотел кому-нибудь являться в образе привидения, он выбрал бы, скорее всего, Айсобел. Кроме того, мой дед Абботу и в подметки не годится по аристократичности. Миссис Аббот испекла вафли к завтраку, но ты предпочитаешь что-нибудь другое…
— К сожалению, я опаздываю. Через полчаса мне нужно быть на работе, а идти двадцать минут. — Она поколебалась. — Может быть, мы сегодня вечером что-нибудь придумаем, чтобы… убедить окружающих?
Купер позвал:
— Миссис Аббот, вафли готовы?
— Но я… — пробормотала Ханна.
— Я отвезу тебя в офис.
Ханна села.
— Действительно, это то, что мне надо, — согласилась она. — Ты остановишься перед главным входом, и я не спеша выйду из твоей машины на виду у всех служащих, спешащих на работу…
— Согласен, это произведет впечатление, но, думаю, не стоит распространяться, когда и как начался наш роман. — Он замолчал, когда в столовую вошла женщина в цветастом платье и белоснежном фартуке и внесла на тарелке гору дымящихся вафель. — Спасибо, миссис Аббот.
Ханна подождала, пока не выйдет домоправительница.
— Она слышала все, что ты говорил, но даже глазом не моргнула. Давно Абботы здесь?
— Дольше, чем я сам. Они служили еще моему деду.
— Понятно. Тогда, наверное, она привыкла ко всему.
— Конечно, но только в пределах благопристойности. Вряд ли дед принимал здесь Айсобел. Во всяком случае, Ханна, мы не должны показывать твоему боссу, что наши отношения начались сразу после ссоры с ним.
— Это нельзя назвать ссорой, — поправила она. — Кстати, можно сказать, если кто-нибудь будет иметь бестактность спросить, что мы начали встречаться после той истории с продажей сети ресторанов.
— Вряд ли поверят. Время от времени — да, встречались, надо напустить туману.
— Знаешь, в этой сказке есть доля правды, — размышляла Ханна. — Помнишь, когда Брут чуть не укусил тебя? С той поры мы постоянно сталкивались буквально на каждом шагу, и можно сказать, что мы постоянно виделись…
— …тщательно скрывая свои реальные чувства?..
Ханна засмеялась:
— Правильно! Мы о них не догадывались.
— Но теперь поняли, что наши намерения серьезны, и решили больше не прятаться. — Купер взглянул на часы. — Через пятнадцать минут мы будем у главного входа в офис компании «Стивене и Вебстер».
Черный «феррари» Купера подъехал к главному офису юридической компании за четыре минуты до начала рабочего дня. Ханна выскользнула из машины и весело помахала рукой знакомой сотруднице. Та от удивления вытаращила глаза и буквально застыла на месте.
Ханна пыталась вытащить коробку с бумагами из глубины заднего сиденья, когда к ней подошел Купер и сказал:
— Позволь, я помогу тебе, дорогая.
Здорово, подумала Ханна. Обращение «дорогая» прозвучало очень естественно.
— Я не могу вытащить эту коробку, Купер, — сказала она.
Он игриво шлепнул ее по попке.
Ханна так резко выпрямилась, что слегка ударилась об угол задней дверцы.
— Ты это заслужила, потому что не даешь мне помочь тебе. Кроме того, мы не увидимся до обеда, и поэтому мне хотелось бы скрасить свое ожидание приятными воспоминаниями…
Он легко обнял ее за плечи и привлек к себе. Ханна инстинктивно отвернула лицо в сторону и увидела Брентона Баннистера. Он стоял в нескольких шагах от них, ошеломленный не меньше, чем та сотрудница.
Очевидно, Купер имеет способность смотреть во все стороны одновременно, ведь он так кстати и вовремя заметил ее босса, хотя стоял к нему чуть ли не спиной. Она расслабилась в его объятиях и улыбнулась ему. Потом подняла руку и провела кончиками пальцев по его щеке.
— Прости, любимый. Просто я привыкла не демонстрировать наши чувства.
Ей показалось, что в его глазах мелькнули веселые искорки.
— Пора с этим покончить, а то может войти в привычку, — пробормотал он, и не успела Ханна опомниться, как он уже целовал ее, словно они были одни во всем мире. В его действиях не было ничего такого, что могло бы смутить даже самых придирчивых блюстителей нравственности. И тем не менее никто из присутствовавших при этой сцене не мог бы усомниться в том, что они — любовники.
20 
