40 
Линдсей старалась говорить с Лео дружелюбно и приветливо, но чем дальше – тем сложнее было не замечать нарастающее раздражение в голосе ее собеседника.
«Ты счастлива, вернувшись сюда?», «Наверное, голова кругом идет от романтики?», «У вас с Антониосом, я полагаю, есть все, что пожелаете?».
Вопросы эти были странными, и Линдсей не могла понять, почувствовал ли Лео, что у них с его братом не все гладко или просто завидует старшему, его везению и положению в компании? Ясно было лишь одно: он отчего-то зол на Антониоса.
– Все в порядке? – спросил муж, подходя к ним.
Тон его был непринужденным, но во взгляде сквозила настороженность.
– Все отлично, – бросил Леонидас. – Хочу лучше узнать свою невестку и понять, что она в тебе нашла.
– Я и сам задаюсь этим вопросом каждый день, – ответил Антониос не улыбаясь. – Линдсей, с тобой кое-кто хочет познакомиться. Семья Этрайкс. У них здесь свое небольшое дело. Пойдем?
Он протянул ей руку, бросив взгляд на Лео, и она приняла ее.
– Что происходит между тобой и Леонидасом? – спросила Линдсей, когда они оказались наедине в библиотеке.
– Что ты имеешь в виду?
– Вы явно не ладите, – открыто сказала Линдсей. – Но при этом работаете вместе.
Муж нетерпеливо пожал плечами:
– Просто небольшое противостояние между братьями.
– И что же заставило вас оказаться по разные стороны баррикад?
Он снова пожал плечами и ничего не ответил, расстроив Линдсей.
– Антониос, неужели ты не можешь мне рассказать? Тебе ведь не нравилось, когда я умалчивала о своих секретах, а теперь ты…
– Это просто бизнес, – оборвал он ее. – Все разрешится.
– Что за бизнес?
– Тебе не следует беспокоиться. Ты держишься потрясающе, Линдсей. – Антониос сменил тему, целуя ее в лоб. – Ты самая прекрасная из всех присутствующих, самая элегантная, и я горжусь тобой.
Линдсей улыбнулась и повернула голову так, чтобы он мог поцеловать ее в губы, что он и сделал – неспешно, заставив ее подумать о том, что будет, когда вечеринка закончится, и они останутся вдвоем.
– И я горжусь тобой, Антониос, – сказала она. – Ты так прекрасно справляешься с обязанностями хозяина дома и поместья вместо отца. Столько людей сегодня мне говорили, что ты взял бразды правления в свои руки и не совершил ни одной ошибки.
Муж улыбнулся, но глаза его оставались холодными.
– Нам пора, – заметил он. – Семья Этрайкс ждет.
Когда они вновь оказались в гостиной, Ксанте и Парфенопа созывали гостей в столовую, где уже был накрыт стол.
Дафна встала со стула, раскинув руки.
– Антониос, Линдсей. Подойдите сюда, давайте праздновать.
Линдсей подошла к женщине и взяла ее за хрупкую руку. Та заметила выражение ее лица и пожала руку невестке.
– Сегодня будем веселиться, – тихо произнесла она и посмотрела на сына. – Да?
– Да, – твердо ответила Линдсей, пожимая руку Дафны в ответ.
Вечеринка продолжалась далеко за полночь, хотя виновница торжества ушла раньше. К тому времени, как они с мужем вернулись к себе, Линдсей была измучена, ступни ее горели.
– Думаю, все прошло успешно, – сказала она, с облегчением сбрасывая туфли.
За весь вечер не было ни одного неприятного момента, может быть, оттого, что на сей раз Антониос был в курсе ее проблемы, и она могла в любой момент уединиться, отдохнуть, собраться с мыслями.
– Да, – согласился Антониос, снимая пиджак и развязывая галстук.
Конечно, он был сегодня душой компании, воплощенным обаянием, но Линдсей чувствовала, что его что-то гнетет.
– Ты уверен, что все в порядке, Антониос? – спросила Линдсей. – Между тобой и Лео?
– Все прекрасно, – отмахнулся муж, обнимая ее. – Сейчас я меньше всего хочу думать о своем брате. Ты знаешь, какая ты прекрасная в этом платье?
Линдсей посмотрела на вечернее голубое платье, ниспадавшее на пол мягкими шуршащими складками, напоминая ей ручеек. Раньше она никогда не забивала голову мыслями об одежде, но встреча с Антониосом многое изменила. Ей нравилось видеть выражение его лица, когда она надевала красивую одежду, и не скрывал своих мыслей по этому поводу.
– Ты просто великолепна, – прорычал Антониос, притягивая жену к себе. – Но я только и думал, как бы поскорее стянуть с тебя это платье.
Линдсей тихо рассмеялась, ощутив, как тело ее приятно заныло от сладостного предвкушения.
– И что же, ты намерен это сделать?
– Конечно. Прямо сейчас.
40 
