66 
Не прошло и несколько минут, как к Эде вернулась ее ворчливость.
— Хорошенькое дельце! Во всем доме не нашлось девушки, которая смогла бы поприветствовать гостей улыбкой. Это приходится делать старухе, как будто у нее других занятий нет.
Взгляд Кристен упал на дверь. Там стояли трое молодых мужчин, только что вошедших в зал.
— Это те, что привезли известие о приезде короля?
— Да, и, по виду, они благородного происхождения.
Трое мужчин смеялись над шуткой, которую только что рассказал один из них, тот, что повыше ростом. Подойдя к огромной бочке с пивом, все трое сняли плащи, однако оружие оставили при себе. Эда быстро побежала за кружками. Когда она вернулась, казалось, на лбу у нее прибавилось морщин.
— Я узнала этого безбородого молодца. Это лорд Элдред. Нет, Кристен, не смотри туда! — резким голосом предостерегла Эда. — Его внимание тебе меньше всего сейчас нужно.
Но он, также как и двое других, уже заметили Кристен. В этом не было, однако, ничего удивительного — они с Эдой были единственными, кто находился в зале. А уж что касается Кристен, то ее трудно было не заметить, настолько она отличалась от тех женщин, к которым привыкли саксы, — высокого роста, с яркой внешностью и гордой осанкой. Все это говорило о том, что она не могла быть простой служанкой.
В ответ на предупреждение Эды Кристен опустила ресницы, однако поинтересовалась:
— А который из них лорд Элдред?
— А вон тот, со светлыми волосами. Все знают, сто он принадлежит к свите короля. Но я удивляюсь, как он набрался смелости приехать сюда один. Интересно, знает лорд Ройс, что он здесь? Нет, наверняка не знает, — сама ответила старуха на свой вопрос. — Лорд Элдред не решился бы показаться ему на глаза один в его доме.
Кристен удивилась еще больше, когда Эда потащила ее к самому дальнему краю стола и повернула спиной к залу. Единственное, что она усвоила из рассказа Эды, это то, что лорд Элдред заклятый враг Ройса. Почему же тогда он отважился показаться в крепости своего противника? Или он надеется, что прибытие короля не позволит проявиться старой вражде? Как сказала Эда, эти двое заключили между собой перемирие только на время угрозы со стороны датчан. Но насколько прочен этот мир, если вражда давно уже пустила свои крепкие корни?
Молодой человек был довольно высокого роста, даже чуть выше Кристен, но не больше Ройса. На вид он был, пожалуй, на пару лет старше своего врага, и хотя он не был так крепко сложен, как Ройс, мускулы его были хорошо натренированы. Если говорить о его лице, то, вне всякого сомнения, он был самым красивым мужчиной, которого когда-либо видела Кристен, не считая, конечно, ее собственных братьев. Но мужчины с такой фигурой, как у Ройса, нравились ей больше, и потому Элдред и его спутники не вызвали в ней ничего, кроме обычного любопытства.
— Рендвульф, ты проиграл пари! Это не мужчина в женском платье, а настоящая женщина.
Кристен от возмущения резко обернулась. Хотя Эда и предостерегала ее от встречи с этими людьми, в глубине души Кристен хотелось, чтобы они все же обратили на нее внимание. Так и произошло.
— Ну, что ж, — ответил темноволосый Рендвульф. — Я охотно уступаю вам свою победу.
Не выпуская Кристен из виду, он бросил Элдреду золотую монету. Элдред не смог поймать ее, потому что тоже был ошеломлен красотой девушки.
— Скажи, почему на тебе цепи? — спросил Элдред. — Ты что, совершила какой-то недостойный поступок?
— Я очень опасная женщина. Разве не видно? — ответила Кристен раздраженно.
— Нет, как же, — ответил один из молодых людей, и все трое рассмеялись.
— Скажи нам правду, — настаивал Элдред.
— Я норманка, — ответила Кристен с вызовом. — Этого объяснения, надеюсь, достаточно?
— О боже правый! Девушка-викинг! — воскликнул третий. — Теперь понятно, для чего цепи.
— Жаль, что она не датчанка, — посетовал Рендвульф. — Тогда я бы уж знал, как с ней обращаться.
Элдред осклабился.
— Ну и глупец же ты, Рендвульф! Какое это имеет значение, кто она? Теперь она обычная рабыня, вот и весь разговор.
Его рука потянулась к щеке Кристен. Девушка отвернулась. Она явно нервничала. Мужчины обступили ее, они стояли совсем близко, а позади нее стоял стол, мешающий ей уклониться. Но могла ли она, прикованная цепью к стене, убежать от них?
— Довольно, милорд, — сказала она. — Мне нужно работать.
66 
