Особенно,... 
36 
«Вы действительно видели это, Десмонд?» — спросил я. — «Ну конечно!» — ответил Десмонд.
Джосс клялся, что он тоже видел, но ему всегда хотелось быть в центре происходящего.
На следующее утро твой отец исчез. Он упаковал свои вещи и потихоньку выскользнул из дома. Опал тоже исчез.
— Вы не можете верить, что мой отец взял его.
— Я понимаю твои чувства, но нельзя закрывать глаза на очевидные факты. Десмонд Дерхэм приехал сюда, жил в этом доме, соблазнил твою мать, пообещав жениться на ней, но искушение Зеленого луча было слишком велико для него…
— Должно существовать другое объяснение.
Бен взял меня за руку.
— Я знаю, что ты думаешь. Он был твоим отцом. Я понимаю твои чувства. Но что с Зеленым лучом? Дейвид Кроиссант не взял бы его. У него не хватило бы мужества, ведь он был торговцем. Опалы для него означали только деньги. Он хорошо разбирался в их качествах, но у него не было особых сентиментальных чувств к какому-то камню, он видел только его рыночную стоимость. А какую ценность мог иметь Зеленый луч? Камень узнали бы тотчас же, а его разоблачили как вора. Джосс? — Бен засмеялся. — Джосс способен на что угодно. Я знал, что он испытывает к Зеленому лучу, но ведь он мог смотреть на него, когда захочет. Если, конечно, его не одолело желание обладать им…
— Вы сказали, что этот камень имел особое очарование.
— Ты пытаешься переложить это все на Джосса, чтобы оправдать своего отца? Многие опасались Зеленого луча. Я уже говорил тебе, он был известен как камень, приносящий несчастье. Он был окружен такими легендами. Я никогда в это не верил. Но посмотри на меня.
— Но вы же потеряли его. Я просто не верю, что отец мог покинуть маму.
— Он не знал, что будет ребенок. Может быть, все было бы по-другому, а может быть, и нет. Ты не видела Зеленый луч. И если бы увидела, может быть, поняла бы то влияние, которое этот опал оказывал на людей. Тебе многое предстоит узнать о людях, о жизни и о том, что называют одержимостью, навязчивой идеей… Неважно, как называть это состояние души.
— Что случилось с Фэнситауном моего отца?
— Теперь это одна из богатейших разработок опалов в Австралии.
— Значит, он был прав?
— О да, он был прав.
— И вы думаете, что он не вернулся бы туда?
— Как же он мог вернуться, если у него Зеленый луч?
— И вы верите, что он отказался бы от своей мечты… и от мамы… ради одного опала, который к тому же он никогда бы не смог открыто назвать своим?
— Мисс Джесси, я могу повторить только одно: ты никогда не видела Зеленый луч.
Он взял костыли.
— Посмотри, как я хожу по комнате. Я привыкаю к этой деревяшке. Скоро я начну бегать, как будто у меня две ноги. Тогда…
Я испытующе посмотрела на него, но он только покачал головой. Я знала, что он имеет в виду. Как только он будет ходить более уверенно, он покинет Оукланд Холл. Я не в состоянии была даже думать о том, как я буду одинока без него.
* * *
Когда в тот день я шла из Оукланда домой, моя бабушка увидела меня на повороте дороги. Она стояла неподвижно, уставясь на меня, как будто думала, не привиделось ли ей это. Я прямо смотрела на нее: пора было покончить с притворством.
— Джессика, — удивленно воскликнула она, — где ты была?
Я ответила почти дерзко:
— Навещала мистера Бена Хенникера.
Я думала, сейчас разразится буря, но этого не произошло. Правила приличия всегда брали верх над чувствами леди, но когда мы вошли в Дауэр Хауз, она крикнула Мириам:
— Приходи в гостиную, позови Ксавье, а также отца, если, конечно, он может оторваться от карт и уделить нам минуту.
Когда все собрались в гостиной, бабушка закрыла дверь, чтобы слуги ничего не слышали.
— Джессика, я жду объяснения, — произнесла она.
— Все очень просто, — ответила я, — я навещала своего друга мистера Бена Хенникера.
— Твоего друга!?
— В этом доме у меня никогда не было такого друга, как он.
— Ты сошла с ума!
— Нет, я очень хорошо все понимаю и ищу друзей подальше от этого дома, полного притворства и стыда.
— Умоляю, замолчи! Объясни лучше, как ты попала в Оукланд Холл?
— Прежде всего я хотела бы, чтобы вы объяснили мне, почему все эти годы вы притворялись, что вы моя мать? Почему сделали жизнь мамы такой несчастной, что она утопилась?
Все смотрели на меня. Я была уверена, что впервые в жизни бабушка растерялась.
36 
