50 
– Хьюстон Уитфорд, ты очень хороший человек. Ты не пасуешь перед трудностями. Преодолеваешь самые невероятные препятствия. В тебе есть страсть и воля к жизни.
Он ничего не ответил, просто обнимал ее, сдавшись на милость любви.
Следующие несколько дней они посветили исследованию долины Наппа. Побывали на экскурсиях в местных винодельнях. Устраивали долгие пешие прогулки. Обедали в уютных ресторанчиках, заходили в маленькие магазинчики, антикварные лавочки. Они пили вино, наслаждались солнечными днями, держались за руки, смотрели друг другу в глаза, разговаривали обо всем на свете, иногда просто молчали.
Молли снова вспомнила тот день, когда впервые увидела Хьюстона: свадебное платье и свое желание испытать все это. Любовь. Единение душ. Долгие беседы. Разделенную радость.
В последний день пребывания в Калифорнии Хьюстон сказал, что приготовил сюрприз. Было очень рано, даже солнце не взошло, когда он усадил девушку в машину и поехал по извилистой дороге к долине.
На поле их ждал огромный воздушный шар. Его яркая расцветка буквально освещала утренний пейзаж. Казалось, что шар хочет вырваться на свободу и устремиться в чистое голубое небо.
Молли кинулась навстречу приключению, не отпуская руку Хьюстона. Ей не терпелось осуществить свою мечту. Хьюстон помог девушке забраться в корзину, пилот дал команду отвязать канаты, и шар плавно взмыл в небо. Молли прислонилась к любимому и прошептала:
– Я ждала этого всю жизнь.
– Полета на воздушном шаре?
– Нет.
Она ждала, когда наконец-то ее жизнь наполнится смыслом. Воздушный шар был совсем ни при чем. Все дело в любви. За последние дни девушка пропиталась ею, узнала ее аромат, так удивительно похожий на запах Хьюстона.
Газовая горелка выпустила очередную порцию пламени, и шар полетел еще выше. В этот момент солнце показалось из-за горизонта, и сразу же виноградники и склоны холмов стали золотыми. А Молли и Хьюстон плыли в вышине над всем этим великолепием.
– Хьюстон, смотри. – От красоты открывшегося вида у Молли перехватило дыхание. – Это просто прекрасно. Я о таком даже не мечтала.
Хьюстон ничего не ответил.
Девушка обеспокоено повернулась к нему:
– Что-то случилось?
– Скажи… – Он начал говорить, но запнулся и закашлялся.
– Что? – Молли заволновалась.
– Хочешь сыру?
Хьюстон указал на корзинку с сыром, вином и теплыми круассанами.
– Спасибо. А ты?
Хьюстон уже выкручивал пробку из бутылки вина. Молли взяла бокал, сделала глоток и посмотрела в глаза Уитфорда.
– Хьюстон, да что с тобой?
– Понимаешь, я хотел спросить… – Он опять отвлекся, на сей раз, на пейзаж под ними. – А это что? – поинтересовался он у пилота.
Тот сказал название виноградника.
– Ты что, высоты боишься? – шепотом спросила Молли. Она совершенно не узнавала Хьюстона в этом нервном, беспокойном мужчине.
– Нет. Просто боюсь.
Еще несколько дней назад он не признался бы в подобной слабости. Даже если бы его бросили в медвежью берлогу, предварительно обмазав медом. Молли смотрела на него и не могла понять, что происходит. Хьюстон наконец взглянул на нее.
– Я же говорила, что есть место, где тебе нечего бояться.
– А что, если я скажу, что хочу остаться там навсегда?
Она сжала его руку, и в тот же миг его голос зазвучал увереннее:
– Я хотел спросить, как ты отнесешься к предложению провести со мной остаток жизни.
У Молли на глаза навернулись слезы.
– Хьюстон…
– Черт. Забыл. Подожди минутку.
Он отпустил ее руку, достал из кармана ветровки маленькую коробочку и, встав на колено, протянул Молли кольцо. В лучах восходящего солнца грани венчающего его бриллианта засверкали всеми цветами радуги.
– Молли Майклз, я люблю тебя. Отчаянно. Беззаветно. Всем сердцем. Я дышу тобой. Я тебя люблю. – В его голосе не было ни капли сомнений, он был твердым, именно такой присущ человеку, точно знающему, чего он хочет. – Ты выйдешь за меня замуж?
– Да, – ответила Молли. Тихо. Спокойно. Еще никогда она не была так уверена в своем ответе. Она принимала не только Хьюстона, но и саму себя. Соглашалась жить в полную силу. Признавала, что ее раны излечились. Открывалась навстречу судьбе.
Они взялись за руки, и Хьюстон ее поцеловал. Этот поцелуй стал символом абсолютной победы любви, которая, презрев все преграды, соединила их сердца. Хьюстон растворился в этой ласке, чувствуя, что наконец нашел свое пристанище.
50 
