11 
– Но ты говорил, что любишь меня.
– Да, и это действительно так. Я бы лучше женился на тебе, чем на этой скучной девице, которой я сегодня сделал предложение. Но я не могу. Мое поместье разваливается, и мне позарез нужны деньги. У нее они есть. Вернее, они есть у ее отца. И он даст мне столько, сколько я попрошу, просто чтобы соединить свою семью с моим герцогским родом.
Лорд Роберт замолчал, и стали слышны лишь тихие женские всхлипы.
Рона не могла пошевелиться. Казалось, весь мир сжался до этого пятачка в саду и двух голосов, одного надломленного, другого холодного.
Она вся дрожала от потрясения и даже не заметила, что Арлекин взял ее руку и спрятал в своих ладонях.
Снова раздался голос лорда Роберта, немного потеплевший, но все еще раздраженный.
– Прекрати плакать. Вот, умница. Я вправду люблю тебя, но тут ничего не попишешь. Иди сюда, успокойся.
Опять послышался шорох, как будто он обнял Дорин. Потом стало тихо.
Воинственно выставив вперед подбородок, Рона встала со скамейки и пошла в ту сторону, откуда доносились голоса.
– Лучше не смотрите на них, – шепнул Арлекин, пристраиваясь рядом. – А то еще больше расстроитесь.
– Я не расстроена, – так же тихо ответила Рона. – Я в бешенстве.
Найдя просвет между деревьями, она в лунном свете увидела лорда Роберта и Дорин и обомлела. Они страстно обнимались. Потом лорд Роберт отклонился.
– Не здесь, – сказал он. – Нас могут увидеть. Идем.
Он взял Дорин за руку и повел в темноту.
Прошло несколько минут, прежде чем Рона смогла заставить себя пошевелиться.
Она не любила лорда Роберта и должна была благодарить небо за то, чему сейчас стала свидетелем. Бедняжку Дорин ей было жаль. Самолюбивый мужчина предал ее, поставив деньги выше любви.
Нельзя сказать, что сердце Роны разрывалось, но ее одолевали грустные мысли. Всего несколько часов назад мир казался ей ярким и замечательным, наполненным музыкой, красивыми нарядами и бесконечными удовольствиями. Теперь же он вдруг превратился в чудовищное место, средоточие предательства, жадности и лжи.
– Как он мог? – вскричала она. – Как он мог так поступить с этой несчастной девушкой, если она любит его, а он говорит, что любит ее?
– Он ей все объяснил, – ответил Арлекин. – Ему нужны ваши деньги.
– О да! Вы бы слышали, что он говорил мне сегодня. Он уверял, что любит меня и мечтает на мне жениться. А сам все это время думал о себе и лгал.
– Во всяком случае, теперь вы знаете правду.
– О нем да. Но как насчет остальных? Насколько честны их сердца? Я говорю обо всех мужчинах, которые на балах приглашают меня танцевать и флиртуют со мной. Я всегда в глубине души догадывалась, что папино состояние – это приманка для многих. Теперь же я убедилась в этом на опыте. Кругом ложь, предательство и жадность. Все мужчины одинаковы.
– Нет, – быстро возразил Арлекин. – Не все мужчины одинаковы. Среди них есть честные и преданные. Вы должны надеяться, что однажды встретите такого человека… Человека, который будет любить вас больше всех на свете. Он есть, где-то там, и он ищет вас.
– Нет, нет, – сказала Рона, глотая горькие слезы. – Я не верю в это.
– Вы должны поверить.
– Знаете, что меня мучает? – сдавленным голосом спросила Рона. – Я не остановила его, когда он меня целовал.
– Не думаю, что у вас был выбор, – ласково произнес Арлекин. – Никто вас в этом не упрекнет.
– Но мне ненавистно воспоминание об этом. Я больше не буду целовать мужчин. Никогда в жизни.
Арлекин прикоснулся к ее плечу, но она отпрянула и бросилась от него прочь. Однако в тяжелом платье и на каблуках далеко не убежишь, и он без труда догнал ее.
– Подождите, прошу вас…
– Отпустите меня! – с надрывом воскликнула Рона. – Я хочу спрятаться куда-нибудь и больше никого не видеть.
– Но вы не можете так поступить, – сказал Арлекин, удерживая ее крепко, но нежно. – Вы не сможете убежать от всего мира, хотя я знаю, у вас хватит мужества попытаться это сделать. Вы должны, несмотря ни на что, продолжать жить и найти мужчину, которого полюбите по-настоящему.
Говорить Рона не могла, поэтому лишь покачала головой. Арлекин взял ее за подбородок и поднял его так, чтобы заглянуть ей в глаза.
– Вы прекрасны, – сказал он. – Я вижу только ваши губы, но они изумительны, и я знаю, что все ваше лицо прелестно. Эти губы созданы для того, чтобы их целовали, и вы должны принять это как должное, а не помнить всю жизнь только о поцелуе этого человека.
11 
