Особенно,... 
38 
Сэм чувствовал, как Ханна сотрясалась всем телом. Горячие слезы текли по ее лицу.
– Вот кто я на самом деле, Ханна. Человек с отвратительным багажом за спиной: я готов был убить собственного отца. Я хотел стать другим. Хотел подняться из этой грязи, но мой неудачный брак доказал, что я в очередной раз провалился. Наше единственное совместное с бывшей женой Рождество потерпело точно такое же фиаско, как и раньше. Дело во мне. Дело всегда было во мне. Горечь и гнев только и ждут, чтобы вылезти наружу из-за малейшего разочарования.
– Я не вижу в тебе ни горечи, ни гнева, Сэм.
– Давай просто оставим все, как есть, – твердо сказал он. – Я лучше заполню все свободное время работой в этом чудесном месте. Только здесь я могу хоть ненадолго забыть о своем прошлом.
– Почему распался твой брак? – спросила Ханна, вытирая слезы рукавом эльфийского костюма.
Он не хотел рассказывать ей о своем браке, но если это поможет увеличить дистанцию между ними, то почему бы и нет?
– Я постоянно разочаровывал ее. Рождество? Она хотела полететь на Багамы – я мечтал провести его дома. Она хотела дорогое ожерелье – я дарил ей антикварный комод. Мне хотелось попробовать вместе приготовить индейку – она хотела пойти в ресторан. Я хотел живую елку – она не хотела собирать опавшую хвою. В итоге она напилась, опрокинула искусственную елку и швырнула в меня индейку. И так во всем. Бесконечные склоки на пустом месте. Она стала все больше пить. Я видел, что в конечном итоге превращаю ее в подобие своего отца. Развод стал избавлением для нас обоих.
– Ты несправедлив к себе, – твердо сказала Ханна. – Ты не превращал ее в отца. Думаю, ты женился на женщине, в какой-то степени похожей на него, и думал, что сможешь справиться и помочь ей.
– Нет, в этом моя вина. И отца своего я тоже таким сделал.
– Это самое нелепое из всего, что мне доводилось слышать.
– Правда? На похоронах отца я узнал, что он не всегда был таким. У него были брат и сестра, друзья по колледжу, которые рассказывали, каким он был веселым и умным.
– Тогда что же с ним случилось? Только не говори, что это ты виноват!
– Похоже, он начал деградировать, когда умерла моя мама. Он не смог справиться с ее потерей. Он не знал, что делать со своим горем.
– От чего она умерла?
Сэм молчал.
– Она умерла, рожая меня. Теперь ты понимаешь, что это я во всем виноват?
Глава 14
Конец. Сэм чувствовал себя абсолютно опустошенным. Ханна услышала его историю от начала до конца. Он убил собственную мать, уничтожил отца. Ему хотя бы удалось освободить от себя бывшую жену до того, как разрушить и ее жизнь тоже. Он не мог дать Ханне ничего, кроме боли, горечи и стыда. Если у нее есть хоть капля здравого смысла, она встанет, поблагодарит его за помощь на ферме и вернется к своей привычной жизни.
Но Ханна этого не сделала. Она взяла его руку, которую все еще держала, поднесла к своим губам и поцеловала. Ханна положила голову ему на плечо. Сэм считал, что рассказывает о своем прошлом ради нее, но сейчас он понял, что сделал это и для себя.
Он открыл ей всю ужасную правду о себе, ничего не утаив. И она не отвернулась от него. Казалось, она принимала его таким, какой он есть. Такого с ним еще никогда не происходило. Он почувствовал такую легкость, как будто смог отпустить груз, много лет лежавший на его плечах.
– Сэм? – позвала она.
– Что?
– Я рада, что ты мне все рассказал.
Стоп! Он должен был вспугнуть ее, а не приближать к себе.
Он прокрутил в памяти последние несколько недель, то, как он стремился поскорее оказаться на ферме, свою улыбку, когда он узнал ее там, на дороге. То, как они работали вместе и были отличной командой! То, как он искал отговорки, чтобы не касаться ее. Ему нравилось вызывать у нее улыбку.
Казалось, в этот день в его жизни наконец-то забрезжил свет.
Что чувствуешь, день за днем выбирая слова для венков? День за днем, когда он помогал Ханне делать венки, каждый раз его рука зависала над словом «Вера», но он так никогда его и не выбирал. Хотя иногда он брал его в руки и клал обратно в ведро. Другие слова Сэм тоже откладывал в сторону.
Такие, как «Надежда», «Чудо».
И в то же время Ханна с легкостью и даже радостью выбирала их. А Сэм по-прежнему выбирал более нейтральные пожелания.
Но даже если бы он взял «Веру», «Надежду» или «Чудо», смогла бы суть этих слов пройти сквозь его пальцы? Что, если в этих словах есть такая сила и власть над разумом, что ты не сможешь их больше отрицать? Сила, которая разрушила все его защитные барьеры и наполнила его сердце неведомыми до сей поры чувствами?
38 
