97 
– Д-да, – выдавила Даглесс. – Невероятно. А… а что случилось с леди Маргарет?
– Ни Леттис, ни Сидни понятия не имели, что старушка обо всем пронюхала. Узнай они об этом, наверняка бы прикончили и ее. Но старая карга была достаточно умна, чтобы держать язык за зубами. Наверное, понимала, что не сможет ничего доказать. Королева конфисковала все ее владения, поэтому вмешался Сидни и предложил ей выбор: либо нищенское существование, либо свадьба с его бывшим тестем, лордом Хейрвудом. Разумеется, у Сидни были свои, скрытые мотивы. Поскольку трое детей Арабеллы были живы и здоровы, замужество леди Маргарет делало их официальными родственниками. По нынешним стандартам родство было весьма отдаленным, но тогда этого оказалось достаточно, чтобы королева Елизавета отдала Сидни два бывших поместья Стаффордов. – Ли промочил горло пивом и продолжил рассказ: – После свадьбы леди Маргарет записала все, что знала, положила в железную шкатулку, велела верному старому слуге вынуть часть кладки в стене и спрятала там шкатулку. По зрелом размышлении она положила туда же все остальные письма, и стену снова заложили. Оказалось, что старушка поступила как нельзя более предусмотрительно. Если верить уцелевшему письму ее подруги, ровно через две недели леди Маргарет нашли со сломанной шеей у подножия лестницы. Полагаю, получив два поместья, мистер и миссис Сидни решили, что больше она ни на что не годна.
Даглесс прислонилась к перегородке и немного помолчала.
– А чем кончили… Леттис и Роберт Сидни? – спросила она, с трудом заставляя себя выговорить их имена.
– Жарятся в аду, полагаю. Но честно сказать, не имею понятия. Поскольку детей у них не было, поместья перешли племяннику Сидни, распутному ублюдку. Всего за одно поколение маленький слизняк ухитрился пустить все богатства Сидни по ветру. Придется провести специальное расследование, чтобы узнать, какая дальнейшая судьба постигла Леттис и ее мужа. Историков они не слишком интересовали, по крайней мере до сих пор. Но история изменится, когда я напишу свою книгу.
– Изменить историю, – прошептала Даглесс. Именно это и хотел сделать Николас, но все, чего они добились, – немедленной казни. – Мне нужно идти, – резко бросила она.
– Где вы остановились? Я провожу.
– Пока нигде. Но собиралась остановиться в Торнуик-Касл.
– О, многие об этом мечтают. Но номера там сняты на год вперед. Погодите, не стоит так печалиться. Я позвоню. – Он отошел и, вернувшись через несколько минут, с сияющим видом объявил: – Ну и везучая вы! Кто-то отказался от номера, поэтому можете вселяться прямо сейчас. Я провожу.
– Нет, – покачала головой Даглесс. – Мне нужно побыть одной. Спасибо за ужин и за рассказ. И я обязательно добьюсь, чтобы вы получили место профессора в университете Лиги Плюща.
Она пожала ему руку, повернулась и вышла из паба.
Глава 20
В Торнуике Николаса тоже не помнили. Даглесс просмотрела книгу записи, и в той графе, где расписался Николас, незнакомой рукой было начертано: «Мисс Даглесс Монтгомери».
Даглесс, едва передвигая ноги, вошла в номер, положила свою сумку и решила посмотреть на недостроенную часть замка. Теперь она навсегда останется недостроенной, потому что Николаса казнили.
Глядя на стены без крыш, на вьющийся по ним плющ, она вспоминала, как Николас рассказывал о своих планах на этот замок.
«Центр науки», – говорил он. Но чем закончились все его мечты? Крахом…
Куда он попал, когда вчера покинул ее? Прямо в камеру? Вернулся назад, в то время, когда писал письмо матери в тщетной попытке обнаружить, кто его предал? Чем занимался он эти три дня до казни? И неужели никто не поверил, когда он обличил Роберта Сидни во лжи?
Девушка устало прислонилась к стене. Кому он сказал о Роберте Сидни? Леттис? Значит, любимая жена приходила навестить его? Поведал ли он ей все, что знает? Попросил помочь?
Ирония… Ли находил во всем этом иронию. Но истинная ирония заключалась в том, что Николас умер из-за своей порядочности. Он отказался изменить стране и королеве, не желал даже думать о таком – и погиб из-за этого. Не быстрой, почетной смертью, а позорной, публичной, издевательской… Он потерял жизнь, честь и имя. Потерял поместья, титул и уважение будущих поколений. И все потому, что отказался вступить в заговор с помешанной на власти женщиной.
– Это неправильно! Нечестно! – воскликнула Даглесс. – С ним не должно было случиться такой несправедливости!
97 
