Особенно,... 
49 
Она прошептала «да», но не была уверена, что она услышана. Голос Леоницио говорил о любви, говорил, что не может жить без нее.
Она открыла глаза, надеясь, что он рядом, но все было как в дымке.
– Я не вынесу жизни без тебя. Я тебя люблю.
– Меня… – не веря, прошептала она. – Любишь меня?
Он заговорил снова, но она не разобрала слов. Наверное, это ей кажется. Она поверила в слова любви, потому что очень хотела. Дымка сгущалась и окутала ее, и она погрузилась в забытье.
Лишь один звук донесся до нее: голос, полный отчаяния, шептал: «Где бы ты ни была, вернись ко мне. Пожалуйста, вернись. Элли, вернись!»
Она потянулась к этому голосу, но провалилась в туман, и голос пропал.
Элли не помнила, сколько времени находилась без сознания, но когда очнулась, в голове прояснилось.
– Вот вы и пришли в себя, – сказала медсестра.
– Мой ребенок…
– С ней все замечательно. Немножко маленькая, но в остальном она выглядит нормально.
– Она?
– Да, у вас чудесная дочка. Ее папа в восторге от нее.
– Он здесь?
– Он привез вас в больницу.
– А, я, кажется, помню. Но все смешалось…
– Он был с вами во время родов, а сейчас ушел, чтобы побыть с малышкой. Мы боялись, что вы не выживете, и он не отходил от вас. Когда ему сказали, что опасность миновала, он едва не лишился чувств. Он сейчас рассказывает вашей девочке, что ей повезло, мама от нее не ушла.
– О боже!
– Ну-ну, не надо плакать. Все будет хорошо.
На Элли нахлынули видения: Леоницио протягивает к ней руки, признается в своей любви, говорит те слова, которые она и не надеялась услышать наяву.
Медсестра ушла, но Элли показалось, что она не одна, с ней Леоницио. Элли затаила дыхание, боясь, что это мираж.
Он сел у кровати и наклонился.
– Спасибо, – тихо сказал он. – Спасибо, что вернулась ко мне. Я надеялся, что ты меня не оставишь. Я ведь так умолял тебя остаться.
– Ты… умолял меня?
– Ты не помнишь?
– Не совсем. Мы… разговаривали?
– Элли, мы сказали то, чего никогда не говорили раньше. Я сказал, что я люблю тебя. А ты не поверила мне, но это правда. Ты не помнишь?
– Я была в каком-то странном месте. Я шла в плотном тумане и слышала твой голос – ты звал меня… если бы ты не позвал меня… я никогда не вернулась бы.
– Я этого боялся. Ты была близка к… – Он замолчал, не в силах произнести страшное слово. – Я бы этого не вынес. Ты не могла уйти от меня, когда я так сильно тебя люблю.
– Ты действительно… любишь меня?
– Почему ты мне не веришь? Разве я все время не просил тебя выйти за меня?
– Только из-за ребенка. Ты хотел любить кого-нибудь, кто всегда был бы рядом… ребенок, который любил бы тебя в ответ, потому что он принадлежит тебе. Тебе был необходим собственный ребенок, а я могла тебе его дать. Вот и все, для чего я нужна. Я была в этом уверена.
– Может, вначале так и было, но чем дольше мы были вместе, тем больше ты для меня значила. И это меня пугало.
– Пугало? Тебя?
– Меня не просто испугать, но тебе это удалось. Я испугался своего чувства к тебе. Я думал, что моя любовь к тебе зародилась в ту нашу ночь, но у меня ушло много времени, чтобы понять – это не просто теплые чувства к тебе, а намного более глубокие и сильные. А потом… потом я боялся того, что любовь только с моей стороны.
– Но это не так. Я люблю тебя. И люблю уже давно.
– Как ты можешь так говорить, когда ты постоянно отказывалась выйти за меня?
– Потому что я была не в силах смириться с неравным браком – любить тебя и знать, что ты меня не любишь.
– Я любил, все время любил. Когда ты отказалась выйти за меня, это было больно и обидно. И дело не в ребенке. Я хотел тебя. Никого, кроме тебя. Но я думал, что ты меня презираешь и что я должен очень постараться, чтобы ты изменила свое мнение обо мне.
– Иногда я чувствовала, что это ты презираешь меня, – пробормотала Элли.
– Элли, нет! Ты не можешь такое чувствовать.
– Я очень ждала какого-нибудь знака, что тебе нужна и я, а не только ребенок. Но не дождалась.
– Все было не так. Ты была мне очень нужна, но я боялся признаться себе в этом. Я чувствовал, что люблю тебя, но лишь сегодня я полностью понял, как глубока моя любовь. Когда я думал, что ты умираешь, я не мог представить, какой будет моя жизнь без тебя. Выжженная пустыня. И ни проблеска надежды.
– Но случись это… у тебя все-таки останется наш ребенок.
– И я бы оберегал ее и ради нее, и в память о тебе. Я бы назвал ее Элли в честь тебя, потому что я не выживу без Элли в моей жизни. А сейчас я бы хотел назвать ее Козима. Это имя означает порядок и красоту, то, что вы обе для меня олицетворяете. Ты должна обещать остаться со мной. Ничто и никто не может меня утешить, если я тебя потеряю. Элли, пожалуйста, скажи, что у меня есть надежда. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы заслужить твою любовь, сколько времени это не заняло бы.
49 
