175 
Оскалив зубы подобно дикому зверю, он утробно рычал. Его меч уже был готов вонзиться Ауриане в горло чуть пониже кадыка, но она сильно ударила его в живот обеими коленями. Аристос взревел и свалился на бок. Ауриана быстро вскочила на его широкую спину, чуть поскользнувшись на скользкой, словно политой маслом коже. Аристос стал брыкаться как конь, пытаясь сбросить ее, но она ухватилась за его кожаный наплечник и прилипла к нему как репей. Волосы Аурианы упали вниз и пристали к его потным плечам. Они хлестали по лицу и расползались по песку как сотни маленьких змей. Ауриана быстро выбрала из них длинную толстую прядь и захлестнула петлей вокруг его бычьей шеи. Она стала изо всех сил затягивать эту петлю. Наступил главный момент поединка. Одберту-Аристосу, оборотню и предателю своего племени, злодею и отцеубийце осталось жить несколько мгновений. Он надсадно хрипел, пытаясь освободиться. Руки Аурианы онемели, но она упорно продолжала тянуть. Ее силы тоже убывали. Не хватало воздуха, поэтому ее дыхание тоже участилось. Мгновения растягивались в вечность, глубокую и необъятную как ночь. В голове Аурианы мелькали картины далекого детства. Вот она сидит у очага и слушает тихий надтреснутый голос Херты, которая рассказывает зимнюю сказку: «А когда враг окружил их убежище в горах плотной стеной, и не осталось путей к спасению, девушки-воины подумали, что лучше отдать себя Фрии, чем умереть на жертвенном алтаре вражеских богов. И вот они распустили свои длинные волосы и с их помощью задушили друг друга. Поступив так, они остались свободными».
В криках зрителей чувствовалось замешательство. Густые волосы Аурианы полностью скрыли обоих гладиаторов, и публике были видны лишь их ноги. Покрывало таинственности упало на последние секунды борьбы.
Ауриана представила себе, что вокруг нее не песок арены, а море, по которому гуляют высокие волны, покрытые пеной. Они вскоре сомкнутся, поглотив их обоих. Ее начало укачивать, словно она сидела не на спине Аристоса, а плыла на корабле. Сладкая полудрема приятно ласкала ее тело. Она почувствовала, как сопротивление Аристоса стало ослабевать, и его огромная туша обмякла. Напряжение оставило его мускулы, отхлынув разом, словно волны морского отлива. Затем его тело изогнулось и задрожало, мускулы сократились в бешеных спазмах. Должно быть, из него выходит дух демона и проклинает ее, ему не хочется покидать свою земную обитель. Он свирепствует и сопротивляется Ауриане, изгоняющей его.
Меч выпал из руки Аристоса. «Одберт, ты не зря боялся моих волос!»
В следующую секунду она поняла с ужасающей ясностью, что тела людей населяет один и тот же дух. Ее охватил страх из-за того, что, убивая Одберта, она выжимает последние остатки жизни из своего собственного тела, убивает себя. И все же Ауриана затягивала петлю. Инерция ненависти, сжигавшей ее, оказалась сильнее инстинкта самосохранения. Он должен умереть. Задыхаясь от невероятного напряжения сил, Ауриане все же удалось выдавить из себя слова положенной в таких случаях ритуальной молитвы.
— Именем Фрии, богини созидания… Именем Водана, бога копья! Я требую отмщенья за все преступления Одберта. И да возвратится честь всем тем, кого он предал! Пусть очистятся от его крови руки, призванные совершить это возмездие!
Она не чувствовала слов, когда произносила их. Казалось, что они были сказаны жрицей, проповедующей иную веру. Принесет ли эта смерть утешение тем, кто еще час назад бросался на клинки стражников?
«Я не знаю, утешит ли это кого-либо. Я не знаю, утешит ли это меня. Я не вижу души, отлетающей на небеса. Все, что я вижу — еще один труп на арене».
Аристос еще раз содрогнулся. Это была агония. Затем Аристос, урожденный Одберт, проклятие ее народа и ее личный многолетний враг, испустил дух.
Ауриана, совершенно обессиленная, рухнула на его тело и соскользнула в крепкие объятия сна без сновидений. Ее волосы покрывали их обоих блестящим на солнце покрывалом. Трибуны замолкли в благоговейной тишине, такой глубокой, что было слышно, как хлопает тент на ветру. Многие зрители дрожали, будто по Колизею пронесся ледяной сквозняк. Зрители ощущали сейчас присутствие странных, незнакомых богов, собравшихся над амфитеатром и наблюдавших за исходом поединка. Это были крикливые боги Севера, обитатели тамошних болот. Их жуткие вопли и хохот могли разрушить все храмы, тогда рухнули бы все законы и воцарился хаос. Эти темные духи неизвестны их собратьям, белокурым олимпийцам, которые правили при свете солнца. Весталкам придется выполнить обряд очищения в Колизее, чтобы удалить пятно зла, иначе оно расплещется по всему городу.
175 
