126 
Вейенто грубо приказал слуге убираться прочь, заодно отослав из кабинета двух пожилых писцов. Оставшись наедине с Юниллой, он холодно улыбнулся ей, слегка наклонив голову, но так слабо, что этот жест приличия можно было и вовсе не заметить. Вместо глаз у него были два ярких, злых огонька в глубоких, как у совы, впадинах. Острый нос, придававший Вейенто сходство с акулой, еще больше заострился и вытянулся вперед со времени их последней встречи. Плоть отставала от костей, словно он гнил на корню. Юниллу это развеселило. «Не в прок тебе кровь твоих многочисленных жертв!» — со злорадством подумала она.
— Итак, чему я обязан этим бесчестьем? — его голос прорезал тишину, словно кинжал, брошенный опытной рукой наемного убийцы. — Неужели трибуны Цирка стали слишком тесными? Или ты пришла замолвить словечко за своих сестричек-проституток, у которых только что отняли право наследования имущества? А может быть, ты заблудилась и потеряла способность здраво соображать? Гладиаторская школа находится в противоположном направлении.
И он ткнул костлявым, как у скелета, пальцем в сторону Великой школы. Глаза Юниллы сузились и жалили как скорпионы.
— Заткнись, ты, противный, скользкий, вонючий змей! Сточные канавы и те чище, чем те педерасты с которыми ты спишь. Не поручусь, что у каждого из них две ноги, — говоря это, Юнилла намекала на пристрастие Вейенто к скотоложеству, которое он, в отличие от своей любви к мальчикам, тщательно скрывал. — Я принесла тебе подарок, которого ты не заслуживаешь.
— О, боги, ты окончательно распустилась после того, как тебе разрешили остаться жить в этом городе, — осклабился Вейенто. — До меня дошел слух, что добропорядочные граждане Паннонии, куда собирался тебя сослать наш Император, послали ему благодарственное письмо, узнав о том, что он изменил решение.
— Не сомневаюсь в этом, но готова прозакладывать свою голову за то, что они испугались меня потому, что кто-то им внушил, что я спала не с Аристосом, а с тобой, — заставив Вейенто в бессильной злобе скрежетать зубами, Юнилла продолжала. — Ты будешь слушать меня или тебе хочется ругаться со мной целый день? Еще одна грубость — и я ухожу, а это значит, что ты упустишь случай схватить его за шиворот как раз тогда, когда я поймала, наконец, его с поличным.
— О ком это ты говоришь? — насмешливо спросил Вейенто, явно не желавший иметь дело с наглой посетительницей.
Юнилла проигнорировала его вопрос.
— Я отдам его тебе, но только после того, как наш божественный Император снизит налог с моего поместья в Норикуме. Это будет справедливо, так как заморозки погубили там весь урожай.
Вейенто гулко расхохотался.
— Ты будешь говорить о деле или торговаться со мной? Я нужен тебе, а не наоборот, продажная тварь, пропахшая спермой рабов-гладиаторов, которую ты, подобно ненасытной пиявке, высасываешь из их фаллосов. Императору ничего не нужно от тебя, о чем бы ни шла речь! Он не желает больше иметь с тобой дела.
— Я назначила вполне разумную и умеренную цену. Тебе это нужно больше, чем мне. За последние десять лет между тобой и нашим дражайшим Марком Аррием Юлианом особой любви не наблюдалось.
— Допустим, что так, — Вейенто махнул своей паучьей, испещренной синими жилами рукой, еще более противной из-за того, что она была унизана тяжелыми золотыми перстнями. — Давай, выкладывай, что у тебя там, да побыстрее.
Юнилла подошла поближе и понизила голос до зловещего шепота.
— Я располагаю свидетельством двух стражников из Великой школы, утверждающими, что в полночь им поручили отвести эту женщину… вернее, дикое животное в образе женщины, которое слывет сейчас царицей арены, из его дома обратно в школу. Она была там, ты понимаешь это? Марк Юлиан, питает к ней какую-то извращенную страсть. Я уже однажды обвинила его в этом перед Императором. Тебе известен тот случай. Тогда этот порочный человек оклеветал меня. А после того, как меня удалили, Марк Юлиан, желая оправдаться, наверняка солгал Домициану, иначе его уже бы не было в живых. Он наверняка уверил, что с этой Аурианой у него ничего не было. Все это время он вел себя чрезвычайно осторожно. Я это знаю, потому что мои люди уже несколько месяцев наблюдают за его особняком. Но в этот раз он почему-то потерял бдительность, и стражники предали его. Посмотри! Прочитай это, и ты заплачешь от радости.
Она бережно расправила на столе свиток папируса, где были записаны показания стражников. Когда Вейенто прочитал их, у него на лице появилось злорадное выражение. От злобы к Юнилле не осталось и следа, все его мысли были направлены на Марка Юлиана. Он и Юнилла вновь стали союзниками.
126 
