Особенно,... 
191 
Глория кивнула. Это выражение она знала. Дословно оно означало следующее: «До времени, которое придет». Однако на самом деле оно обозначало прошлое — к бесконечному удивлению пакеха, которые пытались учить маори. Сама Глория никогда прежде не задумывалась об этом. Но сейчас почувствовала, как в ней закипает гнев.
— Жить в прошлом? — мрачно спросила она. — Постоянно касаться того, что больше всего хочется забыть?
Ронго потянула ее за собой, усадила рядом на валун и нежно провела рукой по волосам. Она знала, что речь сейчас идет не о том, как получить мед из цветов ронгоа.
— Если ты потеряешь воспоминания, то потеряешь себя, — мягко произнесла она. — Твоя история делает тебя тем, кто ты есть.
— А если я не хочу этим быть? — спросила Глория.
Ронго взяла ее за руку.
— Да ведь твое путешествие еще далеко не окончено. Ты продолжаешь собирать воспоминания. Ты меняешься… Это еще одна причина, почему мы ничего не записываем, Глория. Потому что записать — это навеки. А теперь покажи мне дерево, с которым ты недавно разговаривала.
Глория наморщила лоб.
— И как я должна его найти? Здесь дюжины южных буков. И все выглядят одинаково.
Ронго рассмеялась.
— Закрой глаза, дочка, оно позовет тебя…
Глория все еще злилась, но выполнила указание пожилой женщины. Вскоре она уверенно пошла к своему дереву.
Ронго Ронго улыбалась.
Глория тяжко справлялась с воспоминаниями, но жить было легче, когда она находилась в своей маорийской семье. При этом Гвинейра не задавала вопросов и было видно, что она пытается воздержаться от того, чтобы критиковать правнучку. Однако Глории постоянно казалось, что в ее глазах она читает неодобрение, а в голосе слышит упрек.
Марама покачала головой, когда девушка поделилась с ней размышлениями.
— Твои глаза и глаза мисс Гвин одинаковые. И ваши голоса можно спутать…
Глория хотела сказать, что это чушь. У нее самой были фарфорово-голубые глаза, а глаза Гвинейры по-прежнему были восхитительного лазурного цвета, который она передала по наследству своей внучке Куре. У голосов двух женщин тоже было мало общего — у Гвинейры он был значительно выше, чем у Глории. Но она давно уже поняла, что слова Марамы нельзя воспринимать буквально.
— Ты поймешь, — спокойно произнесла Ронго, когда Глория пожаловалась ей. — Не торопись…
— Не торопи ее, — сказала Марама своим певучим голосом.
Она сидела напротив Гвинейры в варенуи, деревенском доме для собраний. Обычно она принимала свекровь без церемоний, на улице, но сегодня дождь лил как из ведра. Однако Гвинейра знала этикет. Она без труда выучила каранга, приветственный ритуал перед входом в дом собраний, без напоминания сняла обувь и не стала жаловаться на артрит, садясь на пол.
— Почему ты не хочешь отпустить ее? У нас с ней ничего не случится.
Поводом для визита Гвинейры стала последняя «безумная идея» ее правнучки Глории. Племя маори собиралось кочевать, и Глория настаивала на том, чтобы присоединиться к ним.
— Да знаю я. Но она должна снова привыкнуть к жизни в Киворд-Стейшн! А это не удастся, если она несколько месяцев будет бродить вместе с вами. Марама, если причины экономические…
— Нам не нужны подачки!
Редко бывало, чтобы Марама повышала голос, но последние слова Гвинейры задели ее гордость. Действительно, причины того, что племена Южного острова кочевали, были по большей части практического характера. Они поступали так гораздо чаще, чем маори Северного острова, на родине которых условия для ведения сельского хозяйства были лучше. На Южном острове урожаи зачастую были небольшими, а если весной припасы заканчивались, племя отправлялось в путь, чтобы прожить несколько месяцев за счет охоты и рыбной ловли.
Однако Марама и ее племя не стали бы говорить о «нужде». Земля давала достаточно пропитания. Поэтому скорее племя кочевало, подчиняясь традиции. Для младших это было приключением, для старших — удовольствием. Кроме того, в таком путешествии маори видели сакральный смысл. Они становились ближе к земле, превращались в единое целое с горами и реками, дававшими им пропитание и кров. Дети знакомились с отдаленными, важными с духовной точки зрения местами, укреплялась связь с Те вака а Мауи.
Гвинейра закусила губу.
— Да, я знаю, но… Что с Вирему, Марама? Маака говорит, что она с ним общается…
191 
