13 
Эндимион понимал, что ему надо каким-то образом освободить руки, — со связанными вместе кистями бежать было очень неудобно.
Улица, как он и предполагал, помогала ему, затрудняя преследование. К обычным толпам народа, которые целыми днями бродили по Субуре, прибавился поток рабочего люда, возвращавшегося вечером с орудиями труда, закинутыми за плечи, в похожие на муравейники доходные дома; случайно здесь же оказались шествующие в несколько шеренг с гордым надменным видом слуги, сопровождавшие богатого знатного мужа в носилках, — он возвращался с заседания суда; кроме того в этот час на улице находилось особенно много мальчишек-школяров, распевавших веселые песенки и задиравших друг друга; а еще по улице двигалась нестройная толпа жрецов и жриц богини Кибелы, они били тупыми мечами в металлические щиты, правда, к вечеру их задор поутих и не шел ни в какое сравнение с тем пылом, который они демонстрировали утром, направляясь в свой храм.
Эндимион протиснулся между двумя осликами, трусящими по булыжной мостовой. Оба были нагружены большими корзинами слив, свисавшими по бокам и подрагивавшими при каждом их движении. Одна из корзин наклонилась, и из нее сливы сыпались на землю. Преследователи Эндимиона наступали на сочные зрелые плоды и, давя их, поскальзывались. Мальчик воспользовался тем, что они немного отстали, и пробрался сквозь плотную толпу мимо убогого заведения брадобрея к прилавку, где расположился торговец жареными колбасками. Заметив, что на него никто не смотрит, Эндимион сунул связанные руки в жаровню и заскрипел зубами от боли, потому что раскаленные угли опалили не только веревку, но и кожу на руках.
Он взглянул назад и встретился глазами с пробирающимися к нему Аяксом и Сифаксом, они были уже совсем близко и рвались к своей жертве с удвоенной энергией. Эндимион, хладнокровно не трогаясь с места, снова сунул руки в жаровню.
Продавец колбасок, повернувшись в его сторону, наконец, заметил мальчика, закричал и устремился к нему, а подоспевший Аякс бросился на Эндимиона, схватив его за полу короткой туники. Эндимион изо всех сил рванул руками веревку, намотанную вокруг его запястий. Веревка лопнула.
Мальчик упал на землю и перекувырнулся. Гнилая ткань туники с треском разорвалась, и в руках у Аякса остался всего лишь грязный лоскут, а мальчик снова вскочил на ноги. Колбаски покатились по мостовой к великой радости малолетних попрошаек, которые набросились на них, как стая ворон.
Эндимион снова помчался, что было духу, прочь от оторопевших преследователей.
Он обогнул подиум, на котором шли аукционные торги, лавируя между отдельно стоящими группками приценивающихся и наступая им на ноги. Потом он чуть не сбил лестницу, на которой стоял один из устроителей зрелищ, размещавший на стене объявления о предстоящем бое гладиаторов. И тут вдруг мальчика окружила шумная стайка игриво настроенных проституток, одетых в шелковые одежды, с золотыми серьгами в виде колец в ушах и в накинутых на плечи ярких шалях, расцветка которых походила на оперение попугаев. Они обняли подростка за талию, и не выпуская его из своих цепких рук, начали грубо ласкать его. Эндимион в отчаяньи обернулся назад и увидел голову Гранна, мелькающую в толпе, сукновал быстро настигал своего раба. А впереди мальчика толпа была столь плотной, что порыв ликующей радости в его душе постепенно угас, и в нее закрался холодный ужас. Теперь он представлял себе толпу, как жуткую трясину, в которой вязнут ноги, которая мешает ему бежать и медленно засасывает его на дно.
— Ты выиграл соревнование в беге, мой прекрасный Адонис, а теперь получи свой приз, — произнесла одна из проституток звучным голосом и со смехом попыталась приподнять его.
— Интересно, это каплун или петушок? — спросила другая с нехорошей ухмылкой. — Давайте посмотрим. А? Держите-ка его!
— Сто сестерций за поимку беглого раба! — прозвучал громкий задыхающийся голос Гранна, к ужасу Эндимиона, совсем близко от него.
Эндимион вырывался, брыкался, кусался, отталкивал от себя мягкие гибкие руки, наглые пальцы, ощупывающие его тело, прижимающиеся к нему пышные бедра и груди. Его обволакивал дурманящий запах их потных тел, надушенных пряной корицей, душили объятия рук с позвякивающими на них браслетами. Наконец, проститутки выпустили его, решив в негодовании, что этот мальчишка слишком несносен, и нет смысла возиться с ним. Когда подросток обернулся, он увидел, что толпа преследователей увеличилась до двух десятков человек. Это было результатом возросшей суммы вознаграждения, объявленного Гранном. Все, кто были способны бежать и могли оставить свое занятие, пустившись в погоню, бросились вслед за ним. Преследователи подоткнули полы своих туник за пояс, и встречные поспешно расступались перед ними, как перед мчавшимися дикими животными. Их яростные крики, достигая слуха мальчика, казалось, пронзали его, как острые мечи. Эндимион ощущал себя лакомой наживкой, извивающейся и трепыхающейся на крючке, что еще больше распаляло голодный город, окружавший его с четырех сторон, побуждало это чудовище крепче сомкнуть свои челюсти, пережевать и проглотить свою добычу. Еще пара минут и Эндимион навеки исчезнет с лица земли, словно его никогда и не было. Даже большие доходные дома, возвышавшиеся по обеим сторонам узкой улочки, казалось, смыкались все теснее и теснее, пытаясь замедлить его бег, зажав беглеца между темных стен.
13 
