53 
— Эта лошадка сообразительна. Когда стали стрелять и перепугались мы все, пони бросился в безопасное место, и это было вполне разумно с его стороны.
— Но ваши лошади почему-то не ускакали, — не отступала дама. — Мог пострадать мой сын, единственный ребенок и наследник в семье.
— Пони всего лишь хотел убежать от опасности и спасти своего наездника, — повторила Мэри.
— Правда? Неужели он думал добраться до стойла? Это довольно далеко, — непреклонно ответила дама.
— Данди — хорошо обученная лошадь, миледи, а кляча, на которой приехал я, боится меня больше, чем оружейных выстрелов, — вмешался Барлоу. — Если бы пони хотел навредить вашему сыну, он мог бы это сделать. Напротив, самим своим бегством он заботился о своем юном всаднике.
Чарльз тоже принимал участие в обсуждении: он извивался на руках матери, пока она не опустила его на землю. Тогда он подбежал к герою событий.
— Мама, Биттерзу очень стыдно. Он будет себя хорошо вести.
И в самом деле, сообразительное животное всем своим видом показывало, что искренне раскаивается.
Мать в нерешительности переводила взгляд с сына на Барлоу и Мэри.
— Чарльз растет слишком быстро, — вздохнула она, — я беспокоюсь за него.
Пони уткнулся носом в затылок Чарльза. Малыш, полностью оправившись от пережитого шока, задорно улыбался.
— Им всегда весело вместе, — признала мать.
— Тогда вам не следует на него особо сердиться, — сказала Мэри, взглядом указывая на пони.
Мать вздохнула. Тут она заметила горничную и лакея, которые, стоя поодаль, прислушивались к разговору.
— Мари, Ролинз, собирайте наши вещи.
— Да, ваша светлость, — одновременно ответили они.
Ваша светлость? Эта женщина — герцогиня? Но она слишком молода! Мэри присела в неуклюжем реверансе. Она и думать не могла, что может воочию увидеть герцогиню. О, когда вести о приключении Мэри достигнут ушей миссис Пиблз, той, чтобы оправиться от изумления, потребуется хлебнуть мадеры прямо из бутылки, позабыв о маскировочной чашке «чая».
— И уведите пони, — добавила герцогиня.
— Я пойду с Биттерзом, — вмешался мальчик. — Он мой. Мне его папа подарил. Я позабочусь о нем.
— О, Чарльз, — сказала герцогиня с укором. Видя, что малыш не сдвинется с места, она неохотно уступила: — Хорошо, иди с Ролинзом и проследи, чтобы Биттерза привязали к двуколке. Помоги ему, — строго добавила она, обращаясь к лакею.
— Слушаюсь, ваша светлость.
Чарльз настаивал на том, чтобы самому вести пони, и ему разрешили. Прежде чем уйти, он с необыкновенной серьезностью сказал матери:
— Я хочу проверить, сможет ли Биттерз прыгнуть, как ее лошадь, — он показал на Мэри.
Герцогиня побледнела.
Словно подтверждая ее опасения, мальчик добавил:
— Я обязательно перепрыгну через повозку.
Барлоу поспешил вмешаться. Он встал на колено, чтобы его глаза были на одном уровне с ребенком.
— Милорд, на тысячу лошадей приходится только один конь, который может прыгнуть так, как Данди.
— Тогда я попрошу папу купить мне его.
Герцогиня начала терять терпение. Но Барлоу спокойно сказал:
— И я с радостью продам его, но только после того, как вы научитесь хорошо управлять пони.
— Это будет совсем скоро, — горячо заверил его мальчик.
— Я не сомневаюсь, милорд, — ответил Барлоу.
Полностью удовлетворенный, мальчик позволил лакею увести себя.
Герцогиня подождала, пока сын и слуги окажутся вне пределов слышимости, и вздохнула с облегчением.
— Спасибо, — горячо поблагодарила она Барлоу. — Мой муж жить не может без лошадей, и сын во всем хочет походить на отца. А я плохо держусь в седле. Эти существа пугают меня. Поэтому я и решила сама заниматься с Чарльзом — надеялась, что смогу преодолеть этот страх рядом с пони.
— Нет ничего плохого в том, что вы боитесь ездить верхом, — заверила ее Мэри и, опомнившись, добавила: — Ваша светлость. — Она погладила шею Данди. — Я и сама стараюсь всегда помнить о том, что у каждой лошади свой характер и неудачное падение может стать трагическим.
Краем глаза Мэри заметила, как Барлоу закатил глаза.
— Да, — тихо сказала герцогиня, — мой брат вследствие неудачного прыжка сломал себе шею. Я всегда буду помнить тот день, когда это произошло. И вот сегодня… — Ее голос сорвался, а лицо помрачнело.
— Но у вашего сына нет таких печальных воспоминаний, — рассудительно напомнил ей Барлоу. — И если он хочет ездить верхом, вам лучше позволить ему, в противном случае он никогда не станет настоящим мужчиной — по крайней мере, в глазах отца.
53 
